– Ну вот так оно и было, – объяснил Макаров. – То есть мы вошли и увидели кровь. Да, везде. Прошли в комнаты, а там то же самое. Вот топор. На нем опять кровь, и волосы прилипли, рыжие, между прочим. Мы, собственно, ничего не трогали. Ну, почти.

– Посветите на топор! – распорядился Ганичкин.

Луч фонаря упал на окровавленное лезвие. Кровь уже запеклась, схватилась черным дегтярным струпом, из которого торчали рыжие волоски.

Ганичкин извлек из внутреннего кармана увеличительное стекло в оправе, присел возле топора на корточки и пробормотал:

– Волосы, да. В самом деле. Просто удивительно. Это, знаете, чистый Хакльберри Финн получается. Вкупе с прочими обстоятельствами. Скажите, а этот ваш Балцетис любил читать? Нет, не Маркса, а беллетристику? – Ганичкин не стал дожидаться ответа на свой странный вопрос, перешел в следующую комнату и поинтересовался: – Скажите, а он именно здесь и жил? Любопытно!.. – Мастер сыска пошарил взглядом по темным углам, провел ладонью по пустой полке, висящей в изголовье кровати, заглянул под нее, перевернул постель, порылся в сундучке, стоявшем рядом, потом спросил у Макарова: – Разумеется, у вашего сотрудника имелось оружие, не так ли?

– Само собой, – ответил тот. – Какой же чекист без оружия. Наган у Балцетиса имеется, да еще карабин. Но что-то я тут его не вижу.

– Ну вот и я не вижу, – согласился Ганичкин. – Это кажется мне очень любопытным. Говорите, зуб у него днем болел? К зубодеру он ходил, да? Думаю, адрес этого лекаря установить несложно. Поговорить с ним нужно. У зубодеров отличная память.

– У вас есть какие-то сомнения? – спросил Макаров, хмуря брови.

– Сомнения всегда имеют место, – ответил Ганичкин. – Даже когда дело кажется абсолютно ясным, следует оставлять место для них. А наш случай, я бы сказал, весь состоит из сомнений. Но давайте осмотрим остальные помещения. Нужно понять, что здесь произошло – ограбление, злодейское убийство сотрудника ГПУ или же что-то еще.

Осмотрев весь дом, Ганичкин пришел к заключению, что ограбления не было, и сказал:

– Итак, мы с вами склоняемся к мысли, что жертвой нападения был кто-то из обитателей дома. Или оба. Хотя что могло связывать двух таких разных людей? Жертвой покушения стал скорее кто-то один, а второй был убит просто как свидетель. Это я сейчас обсуждаю возможную версию, хотя мое мнение, что мы стали жертвой в некотором роде мистификации. Но, пожалуй, все-таки продолжим поиски вне дома. Кто-то говорил, что видел следы, по которым можно было предположить, что трупы отволокли в сад?

– Я говорил, – мрачно сказал Сидорчук. – Так оно и есть. Видно, что тело тащили по земле, но мы не стали искать в сумерках. Все равно в темноте да в листве ничего не видно. Но я думаю, что трупы отволокли к реке, за город, и там утопили.

– Да, вполне возможно, что так и было, – кивнул Ганичкин. – Только мне не совсем понятно, зачем взваливать на себя столь тяжкую задачу? Момент убийства никем не был замечен. Не проще ли было оставить трупы на месте? Ведь получается, что когда их тащили через сады, сумерки еще только начинались. Преступника могли заметить. Вот я и спрашиваю, зачем этот неоправданный риск? Поверьте, это очень непросто – таскать мертвецов! А расстояние здесь не маленькое, как я понимаю.

– Да, если до реки, то вполне приличное, – согласился Макаров. – Правда, места именно здесь не слишком людные. Некоторые дома стоят пустые, сады заброшены. Тут почти никто не ходит. Я думаю, что при определенной сноровке преступник мог бы это сделать.

– Однако я повторяю свой вопрос, – пытливо проговорил Ганичкин. – Зачем так важно было избавиться от тел? Вот задача, которую мы пока не разрешили.

Черницкий до этого момента молчал, но вдруг спросил:

– Так вы на все сто уверены в том, что здесь произошло убийство? Ошибки быть не может?

– Ну, а что мы можем предложить взамен убийства? – в свою очередь, спросил Ганичкин. – Ритуальное заклание невинного агнца? Обратите внимание, сколь обильно было кровопускание! Можно спорить, человеческая это кровь или животного, одного существа или же двух. Без специальных исследований тут не обойтись, но факт остается фактом. Кровь настоящая. Мы имеем дело с убийством или же с его имитацией. Я, пожалуй, выбираю второе.

– Ага! Значит, все-таки убийства не было! – обрадовался Черницкий.

– Я этого не сказал, – возразил Ганичкин. – Как раз наоборот. Кто-то был убит, это несомненно. Человек, животное – вот это нам и предстоит выяснить. Давайте попробуем пройти по следам убийцы, который якобы решил спрятать трупы в реке. Будем надеяться, это нам что-то даст.

Они отправились к реке. Пробираться через одичавшие сады в ночной темноте было не слишком приятно, тем более что никто, кажется, не рассчитывал найти там ничего существенного. Все в душе проклинали настырного жандарма, который не хотел ждать до утра.

Но Ганичкин отличался редким упорством. Он неуклонно обследовал каждый метр запущенной территории, вышел на след предполагаемого убийцы и так, шаг за шагом, вывел маленький отряд к реке.

Река была неширока – каких-нибудь двадцать метров, но, как пояснил Макаров, довольно коварна. Утонуть в каком-нибудь омуте здесь не составляло труда.

Пробраться к берегу, сплошь заросшему старыми ивами, высокой стелющейся травой и жесткой осокой, оказалось трудно. К тому же почва здесь была илистая, в ней вязли ноги. Однако Ганичкин пер вперед с упрямством носорога и частенько покрикивал на своих спутников, требуя светить хорошенько. Постепенно они добрались до самой воды. Бывший жандарм освидетельствовал место, где убийца избавился от своего мрачного груза: обломанные ветки, примятая трава, нечеткие следы сапог на почве.

– Ну что же! – провозгласил Ганичкин, ни к кому персонально не обращаясь. – Вот здесь, как мы выяснили, все и закончилось. Сюда действительно приволокли что-то тяжелое и спустили в воду. Думаю, завтра надо будет организовать поиски вниз по течению.

– Так кого же убили? – недоуменно спросил Черницкий. – Я полагал, что вы нам это скажете.

– Ответить на этот вопрос мы сможем, когда обнаружим тела, – объяснил Ганичкин.

– Так какого черта мы тычемся здесь ночью?! – возмутился Черницкий. – Вы же не сказали ровным счетом ничего такого, чего мы не знали раньше! Зачем мы сюда тащились, я вас спрашиваю?

– Мы выяснили, что кто-то очень серьезно подошел к делу и не поленился волочь предполагаемый труп в такую даль. Значит, для него это было очень важно.

Черницкий в ответ на это заявление только махнул рукой, повернулся и решительно зашагал назад.

Объяснение между Ганичкиным и Сидорчуком состоялось на следующее утро после плотного завтрака, который организовал вконец изголодавшийся Чуднов. Он уже познакомился где-то с весьма симпатичной вдовушкой, которая в знак расположения наварила на всю компанию каши с салом. Василий приволок еще теплый чугунок в ГПУ и устроил пиршество.