Сибирский Эпицентр — царство снега и метелей. Что ж, теперь кусочек этого места превратился во владения Огня. Снег давно испарился на сотни метров, сухие деревья полыхали, а промёрзлая земля плавилась и стекала с холма. Ифрит одним своим существованием менял окружающую среду, а воздух будоражило волнами мощи и жара.

И ведь он не сильнейший из тех порождений Огня, о которых я знаю. В первой двадцаточке где-то, как тот же Краз-Ан-Гор, спокойно спящий в моём Океане, входил в первую тройку.

С основными силами было покончено, а подкрепление где-то задержалось, остались только Лорды. Раненного и одного из свеженьких я прикончил самолично. Странно, но в прошлую мою встречу с Драгунами они казались в разы сильнее. Сейчас же они будто… заржавели. Быстрые, но недостаточно. Сильные, но не как прежде. Да и Пустотой владели постольку поскольку, словно забыли, как ею пользоваться. Может, из-за долгого пребывания в Малефикаре? Или всё же древняя Пирамида не смогла воссоздать их тела, как нужно? В любом случае, им конец, а когда я опустил молот на голову последнего Лорда, воцарилась тишина. Лишь треск горящих деревьев и завывания ветра разрушали её.

Из носа пошла горячая кровь, накатила небывалая усталость, что говорило о границе истощения. Благодаря Водовороту и желейкам, которые я изредка закидывал прямо в рот во время боя, энергии хватало, но это тело не выдерживало.

Оставляя под ногами раскалённую лаву, Ифрит подошёл ко мне и опустился на колено. Мне пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в глаза порождению Истинного Огня. Человек, не связанный со Стихиями, ничего бы в них не увидел. Лишь полыхающее пламя, но не я. Огонь нёс в себе не только ярость, но и тепло. Опасность вместе с чувством уюта и покоя.

— Aras’at norada otra, Venator. — Усеянная тёмными клыками пасть Ифрита не двигалась, а его голос был похож на бурление лавы. — Mattra oren islarat…

«Это был хороший бой, Венатор. Призови меня вновь, и я приду», — гласили его слова, которые даже мне, знающему язык Элементалей, трудно было перевести.

Элементаль медленно поднял правую руку и коснулся полыхающим когтем моей груди. Туда, где находилось сердце. Он начал стремительно исчезать, распадаясь языками пламени, уносимыми ветром.

Меня объял Огонь, который вначале вступил в конфронтацию с пламенем души, но эта борьба продлилась считанное мгновение. А затем… пришёл момент, когда действительно можно удивиться, стоило ощутить лёгкость и исчезновение слабости. Жар внутри меня нарастал, его вполне можно было вытерпеть, но я всё же снял куртку и увидел, как из меня валил натуральный пар. Я словно вышел только что из разгорячённой на максимум бани.

Отпустив пламя души, выдохнул облако пара. Что бы ни сделал Ифрит, но мне стало в разы легче. Истощение осталось и никуда не делось, но я теперь хотя бы не разваливаюсь, что очень хорошо. Да и жар начал сходить на нет, унося с собой последние волны тепла.

Век живи — век учись, Райнер. В трактатах Охотников ничего не писалось о том, что Истинные создания Стихий могут быть… индивидуальны? Я считал их чистым проявлением своей природы, не более. А тут такой фортель, словно мне решили напомнить, что Стихии — не просто оружие, а нечто большее.

Покачав головой, осмотрел поле боя и раненных гвардейцев. Те из них, что были в сознании и наблюдали за сражением, смотрели на меня с разными эмоциями. Кто-то с восхищением, а кто-то с потаённым страхом. Взмахом руки я освободил их и подошёл к самому ближнему, которому нужна была помощь больше, чем остальным.

— Глава… — слабо улыбнулся Боря Костюков, лежа на снегу. — Э-это было… нечто… ребят только жаль…

Говорил он прерывисто, из его рта и глаз шла кровь.

— Тише, — опустился на колени перед ним и достал из ключа Кровавые Слёзы, которыми вынудил Заебоса поделиться перед походом. — Все разговоры потом.

Парень слабо кивнул и без разговоров открыл рот, куда я и влил зелье.

Жить будет.

Из выживших только двое могли передвигаться. Они же и помогли мне, перетащив лежачих поближе, после чего я вновь достал Кровавые Слёзы. Запасы ограничены, но беречь столь дорогое зелье я не собирался. Не на своих людях уж точно.

— Каковы будут приказы, глава? — спросил меня Алексей Шорохов, крепко сжимающий свою винтовку и осоловело осматривающийся по сторонам.

Изи приземлился, и парни, что были в сознании, вздрогнули, подняв оружие. Они дрожали, их страх ощущался отчётливо, но стрелять не начали. Поняли, что дракон свой.

— Похороним павших братьев. — Они удивились на слове «братья». — А затем… Иззегтан доставит вас к границе Эпицентра.

— Н-но мы ещё можем сражаться! — заявил Костюков и закашлялся, скривившись.

— Это не обсуждается, — сухо отрезал я. — Всем всё понятно?

Разрозненные кивки были мне ответом. Хватит с этих ребят. Всё, отвоевались, дальше я сам. Их задачей будет передать информацию, что тоже очень важно.

Придя в себя после зелья, парни с тяжёлым сердцем и непроницаемыми лицами начали хоронить павших товарищей. Я помогал, выкапывая Барьером Земли братскую могилу, а затем Костюков вручил мне все собранные жетоны. Лёгкие, но и в то же время неимоверно тяжёлые.

Две могилы. Одна для моих гвардейцев, а другая — для Охотников, сложивших головы в этом месте. Тел было столько, что без моих Барьеров мы бы застряли здесь надолго.

Ещё несколько раз Борис порывался остаться со мной, готовый идти дальше, но я был непреклонен. Когда парни погрузились на Изи и улетели, проводил их, пока в небесах не исчезла тёмная точка.

Убрав жетоны погибших в нагрудный карман куртки, посмотрел на север. Именно там, за широким ущельем и снежными долинами, были Мирный и Пирамида.

Была мысль поискать Охотников, которые спаслись и отступили, но времени слишком мало. Надеюсь, что они выберутся, мне же нужно спешить. Каждое промедление делает Драгунов сильнее, и вряд ли потеря четырёх Лордов сильно повлияет на расклад сил. Тем более, что на место этих четверых придут ещё сотни, что находятся в Малефикаре.

Вытащив из ключа ещё один флакон Кровавых Слёз, несколькими глотками опустошил сосуд и поморщился. Ифрит помог, что бы он там ни сделал, но если я хочу быть боеспособным, то нужно привести себя в норму. Алхимия, конечно, не панацея, и откат будет ещё хлеще, но сейчас это разумная плата.

В последний раз окинув взглядом братскую могилу гвардейцев, взялся за молот и