пять минут после того, как по чату Гэвин указал на ошибку в его коде, он подошел и спросил: «Куда пойдем на обед»? Он был умелым и продуктивным, но при этом любил конкуренцию, и если делил с кем-нибудь задачи пополам, то старался закончить первым и потом нетерпеливо донимал: «Ну, уже закончил, уже закончил?» В противоположность Джеффу, ненавидевшему микроменеджмент, у Гэвина были свои четкие представления о том, как все должно работать. Если разработчики предлагали новую идею, иногда он зарубал ее на корню, часто по делу. Но все же не так уж весело работать с человеком, который бесконечно твердит, что ты не прав, а если и прав, то все равно заставляет делать по-своему. Он даже Виталика критиковал по скайпу: «Ты обещал, что сделаешь то-то», или «Сейчас важнее другое», или «Эта идея лучше». Все считали его требовательным – это еще в лучшем случае, а еще один человек выразился, что он «всегда ожидает, что другие будут такими же продуктивными, как он сам». Однажды, когда Авса приехал из Рио к Джеффу в Амстердам, Гэв, как только об этом узнал, тут же позвал Алекса приехать на поезде в Цуг поработать вместе. То же самое повторилось во время второго прилета Авсы в Амстердам – на этот раз его вызвали в Лондон.

Впрочем, со временем работники заметили, что Гэвин становится «человеком идей» – принуждает подопечных осуществлять его представления, а потом присваивает всю славу без благодарностей. И все же его считали «гением» или «умным парнем, хоть и явно не самым хорошим начальником». Кто-то из команды заявил, что Гэв «заслужил» право вести себя «так самодовольно… потому что… он действительно очень хорош в своем деле». Один из сторонников Гэва сравнил его со Стивом Джобсом. «Он кому-то не нравится? Да… но становится ли он от этого плохим человеком? Нет». Из-за его замкнутости команда С++ общалась в закрытом чате, и как минимум один сотрудник считает, что именно из-за этого клиент С++ не так прост в работе, как клиент Джеффа на Go, чей Gitter был открыт для общественности.

Несмотря на трудный характер, Гэвина любили за харизму, знание языков и эстетический вкус. Во время презентаций он говорил приятным спокойным голосом, привлекая публику. (Джефф, напротив, предпочитал вообще не появляться на виду.) Широкий лексикон в сочетании с хорошим вкусом особенно помогал Гэву придумывать названия. Например, он назвал свой защищенный протокол обмена сообщениями «Шепот» (Whisper). Описывая «финализацию» блока – процесс, когда транзакция в блоке становится необратимой, – он придумал термин sealent («герметик»), куда более художественный и наглядный (хотя, наверное, он все-таки имел в виду слово sealant, как это пишется правильно). Его стиль налицо даже в «желтой книге» (она же «спецификация»), выложенной в апреле 2014 года, где объяснялось техническое устройство Ethereum, а абстрактные идеи Виталика были выражены языком математики и программирования. Во-первых, в криптовалютном мире белой бумаги он выбрал именно желтый цвет. Во-вторых, она, всячески украшенная необычными шрифтами и математическими уравнениями с греческими символами, будто так и требует, чтобы читатель преклонился перед гением автора. (Она породила не один тред на Reddit о том, что в ней «черт ногу сломит», что она «поразительно сложная» и т. д.) Текст настолько эстетически впечатлял, что только несколько лет спустя исследователь Ethereum нашел в ней пару мелких опечаток и ошибок.

Джефф и Гэв сходились в одном: оба хотели делать клиент по-своему и требовали друг от друга следовать своему примеру. Фабиан Фогельштеллер, немецкий разработчик, проживавший в Берлине и присоединившийся к команде Go в январе 2015‑го, заметил, что Гэвин и Джефф почти не общаются. Фабиан мог сказать команде С++ что-нибудь вроде: «Вы бы поговорили с командой Go, они тоже работают над [название продукта или фичи]». И Гэвин всякий раз выглядел недовольным, словно сам хотел придумывать все идеи.

Хотя целью трех версий Ethereum было укрепление сети, Джеффри чувствовал, что Гэвин превратил клиентскую стратегию в соревнование. Он хотел, чтобы выиграл его клиент С++, но Джеффри отказывался состязаться. Стремясь к победе любой ценой, Гэвин сосредоточился на оптимизации всего и вся. Джефф же просто создавал клиент, который будет работать. Гэвин назвал свою версию Тurbo Ethereum, потому что задумывал ее самой быстрой, а своей целевой аудиторией видел разработчиков и майнеров – «профессионалов» сети. Джефф не заботился о том, чтобы его клиент был лучшим, и своими пользователями считал обычных потребителей без запаса технических знаний. У него было меньше наворотов. Поначалу клиент Гэвина действительно работал лучше, а у Джеффа пребывал в скверном состоянии.

Гэвин громко указывал на каждую ошибку в клиенте Джеффа, чтобы ее видели все. Джефф, напротив, запретил своим ругать команду С++ или объявлять об их промахах, потому что оба клиента разрабатывались для одного работодателя – Ethereum Foundation. Джефф и один из разработчиков на С++ утверждают, что Гэвин открытым текстом велел своей команде не сотрудничать с командой Geth. (Гэвин утверждает, что состязались обе стороны и что Петер особенно яро отстаивал свой Geth, а Джефф отказывался его приструнить. Джефф говорит, что Петер срывался из-за конкуренции, затеянной Гэвином, и что еще до жалоб Гэва он велел Петеру держать язык за зубами.) Соревновательность англичанина давила на тех членов команды Джеффа, которые базировались в Берлине. СТО угнетал их публичной критикой за любые промашки. Поскольку команды с трудом уживались друг с другом, на пятницу назначили общие игры. В первый раз подключились все. Во второй пришли только четверо. Больше в игры не играли. Джефф, в смятении из-за того, насколько испортилась дружба с Гэвом, пытался с ним поговорить, но тот только отвечал, что Джефф все неправильно понимает, или уклонялся от разговора. (Впрочем, в беседах с Виталиком он не раз утверждал, что его команда технически более подкована, чем у Джеффа.) Наконец Джефф решил, что не может работать с Гэвином.

Стиль управления Гэвина раздражал даже Виталика, и он писал друзьям и родственникам:

Гэвин в целом руководит командой авторитарно и предпочитает, чтобы решения принимали те, кого он называет маленькими группами квалифицированных экспертов, тогда как я верю в более открытый подход к решениям, чтобы возможность высказаться была у всех. Я предпочитаю повышать прозрачность организации для публики, а он стремится держать всех в неведении, потому что верит, что люди слишком невежественны или несведущи, чтобы разбираться в тонкостях происходящего.

Хоть и в неблагополучной обстановке, но разработчики все же сумбурно приближались к финишной черте.

По плану предполагалось запустить Ethereum и улучшать в итерациях, но версии для запуска тоже