В канавы и котлованы стали свозить мусор. В основномстроительный — золотая жила для понимающего человека. Как-то привезли некондиционный плинтус, пластиковый, некоторые отрезки чуть не по три метра, новенький… мечта, а не плинтус. А Серега по зиме перехватил пять тонн замерзающего бетона — совершенно бесплатно. Шпаков тогда его мешал, чтобы не застыл. Саша, Сергей и Наиль в бешеном темпе колотили формы, а Наташа, Аня и Женя — заливали… Самая мужская работа — это работа с бетоном. Женщине ведь не поднять, не развернуть лопату с раствором, просто силенок не хватает уже через пять минут, даже сильные мужики — и то ломаются через четыре часа, если работать не отрываясь. Однако они не сломались, успели… Страшно было смотреть на Шпака, как он, в одной рубахе, на тридцатиградусном морозе, не с совковой лопатой, а с печной, которая в два раза шире, по колено в серой массе — ворочает тонны песка и камня…

Так или иначе, китайцы обжились на новом месте. Поставили хлипкую дверь, заколотили окна, оставив маленькие бойницы, закрыли пол, стены увешали циновками и разноцветными тряпками. Даже клумбу рядом разбили, изобразили что-то вроде альпийского сада, или японского сада камней, с синими колокольчиками и бессмертником. Рыбой они больше не занимались, по всей видимости — поняли, что рыба слишком уж пахнет. Зато пекли хлеб — булки, булочки, калачи с иероглифами счастья и удачи, лаваш. Делали китайскую лапшу. Женщины, по всей видимости, шили белье — Саша как-то видел на рынке знакомое лицо старшего сына Чжао, за прилавком с трусами и майками.

Ребята вышли из машины, не торопясь подошли к крыльцу.

— Есть кто дома? — рявкнул Серега.

Дверь отворилась, высунулась сморщенная голова старого китайца, обвела всех четверых блеклыми глазами.

— Чио надо?

— Гаврила есть? — спросил Шпак по-хорошему.

— Гаврира… — дверь распахнулась, в ноздри ударил пряный густой запах свежей выпечки. — Гаврира ушел. Скоро придет.

— А где он!? — проорал Наиль, почему-то подумав, что так скорей добьется ответа.

— Кычкырма! — пришел дребезжащий ответ, и челюсть татарина отвисла от удивления. — Не кричи!

— Полиглот, блин, — только и смог сказать Наиль.

— Гаврира говори, чтобы мы с вами тоже работали. Говори тебе, Серрей, двоих моих сыновей в долю взять. Говори, что уже сделал долю, две доли сделал, — говорил меж тем старик. — Они хорошие, любят землю, а земля руки любит. Возьмешь?

— Возьму, — проворчал Серега. — Пусть завтра приходят, к шести утра.

По дороге на «усадьбу» Наиль наклонился к уху Шпакова.

— Видал, какая там девка есть? Краса, а не девка!

— Какая девка? — ворчал Шпак. — Знать не знаю никаких девок, своих хватает…

— Погоди еще, увидишь, — пообещал татарин. — Челюсть-то отвиснет.

Крышу гаража к вечеру уже застелили рубероидом. Хорошо прожит день. Славно…

* * *

Утро выдалось теплым и солнечным. Ближе к середине августа — на улице, при выходе из дома, чувствовалась ночная ясная свежесть, хотя к полудню воздух обещал накалиться до марева. Но сейчас, в пять утра, едва ли больше десяти градусов, на траве — обильная роса.

— Сыма на грузовик поставим, раз это «его доля», — говорил Андрюха Шпаков. — Ма — на веялку и просушку. Я с Серегой на комбайн. Ты, Санек — на косилку. Наиль тебе поможет.

Пришлось повозиться в гараже — постоянных точек смазки у старенького «Дона» — шестьдесят девять штук. Заодно Саша починил планку на мотовиле. Китайцев не было. Это странно — обычно они приходили даже раньше. И мобильник не отвечал.

— Санек, они документы не хотели выправлять? — поинтересовался Шпаков, подходя к другу, вытирая черные руки промасленной ветошью.

— Сейчас сгоняю до них, — угрюмо отозвался Александр. — На грузовике. Вы технику выводите. Душно сегодня. Может они сразу на поле пошли?

— Вряд ли… — отозвался Андрюха. — Гроза будет?

Сашка неопределенно пожал плечами, вскочил в кабину. «Уродец» завелся, как обычно, с полтычка, едва прикоснулся к проводам. Нет, Гаврила в этом отношении молодец. В технике разбирается виртуозно. Как же иначе? Только так можно собрать брошенный тридцать лет назад в канаве грузовик.

Саша решил проехать по окраинам, хотя наверняка знал, что патрульные еще спят. Семь часов, редкие прохожие, сгорбленные, словно пришибленные утренней свежестью, спешили в город, на работу. Александр уже хотел свернуть к «Китай-городу», но успел заметить, благо, что из кабины грузовика обзор — как с высоты птичьего полета, по сравнению с легковушкой. Он бросил машину в сторону, в подлесок, по инерции, не давя на газ — еще не дай бог услышат рев движка…

У «Китай-города» стояли патрульные машины, пяток грузовиков обманчиво-голубого цвета, суетились люди в камуфляже.

Саша осторожно вышел из машины, оставил дверцу открытой — все равно никто не позарится на развалюху. Вышел на дорогу и решил идти открыто, не прячась по кустам — кто знает, может у этих, в форме, есть приказ стрелять на поражение? Может быть, они знают и понимают?

Ни черта они не понимают. До них еще не дошло — кто такой Гаврила? Выставили окружение по периметру и думают, что все под контролем.

Его заметили, двое в сине-голубой форме с разводами, придерживая автоматы, двинулись навстречу. А Саша смотрел, как из «Китай-города» остальные вытаскивают какие-то мешки, внутри звенит железо, снаружи, под дулами автоматов лежит десяток фигурок, женщин столпили в кучку в стороне, вместе с ребятишками. Они выглядели такими маленькими по сравнению с окружившими их гориллообразными спецназовцами. Китайцы не голосили, не кричали, просто стояли и лежали, и даже не смотрели, как здоровенные бездельники уничтожают пекарню, втаптывают в грязь ткань, вспарывают мешки с зерном, взламывают открытые двери. Саша знал, что здесь нет ни одного замка, однако входные ворота для чего-то сорваны с петель.

— Стоять, — скомандовал один из подошедших, толстощекий, огромный мужик с автоматом, бородатый, вылитый богатырь с картины. Александр иногда смеялся над их формой. Все лето спецназ ходил в голубом, словно не успел переодеться по весне, а потом, ближе к холодам, они напяливали хаки всевозможных зеленых оттенков. Почему и какая в этом логика?

— На тебе пахать надо, — заявил в ответ Сашка. — Отъел рожу. Двери-то зачем выбили? Твоя харя не проходила?

— А ну-ка, милок, ляг не землю, — почти ласково сказал богатырь. — Руки за голову, — рявкнул он через секунду. — Документы мы сами поищем, — уже будничным, отрешенным тоном.

Сашка немного подумал, и решил выполнить приказ. Но только чуть позже, чтобы насладится собственными ощущениями. Два автомата смотрели на него маленькими черными глазками, словно удивленно, не понимая — а чего он не боится?

— Сейчас вас всех завалят, — сказал Саша, вскинул руки за голову, повалился на