«Ледяная буря 1998 года» - так впоследствии назовут этот природныйкатаклизм - постепенно прекращалась. Спустя десять дней после начала стихии,жизнь начала возвращаться на круги своя. От бедствия пострадало несколько тысяччеловек, но с нами все обошлось. Я была едва ли не разочарована, увидев голубоенебо и почувствовав потепление, от которого начал таять лед.

Наша собственная жизнь также входила в нормальное русло, имне было грустно от этого. Я мучилась вопросом, сохранил ли Кристоф намерениеуйти от меня, несмотря на происшедшее с нами в последние дни. Сегодня утром,впервые с тех пор, как началась буря, он уехал в город, и после его возвращенияя, вероятно, узнаю, каким он видит наше будущее.

Мне было так тяжело.

Улыбка, которую он подарил мне, выходя из машины, повергламеня в замешательство. Страстно поцеловав меня, он протянул мне конверт. Ясразу поняла, что это связано с туристическим агентством, с которым мы имелидело по двум предыдущим поездкам. У меня упало сердце: таким образом, нашаистория закончится раздельным отпуском! Я в который раз откажусь составить емукомпанию, и он уедет один. Какой абсурд! Заранее покорившись судьбе, я нежнообняла его и открыла конверт.

Флорида… Это гораздо хуже, чем я могла себе представить!

Увидев мое расстроенное лицо, Кристоф поспешил объясниться:

- Знаешь, мы ведь не обязаны оставаться во Флориде. Можнопоехать и в другое место. Все зависит от движения урагана, который ужеформируется над Атлантикой. Если повезет, мы догоним его где-нибудь…

перевод Ирины Дудиной

Чудо! В этих стенах уже больше двух часов не слышно низвука. Ни плача, ни жалоб, ничего. Эта тишина так необычна… Есть вещи, которыея рассматриваю как великую милость, например, эта тишина; я теперь на многоесмотрю по-другому. Эти волшебные болеутоляющие совершили невозможное: тихийвечер, когда можно почитать хороший роман; в последнюю минуту отправиться навыходные в деревню; просто так взять и пойти в кино; проспать двенадцать часовподряд, причем с утра; провести ночь, занимаясь любовью… в конце концов, впоследнее время и несколько таких минут - уже чудо!

Близнецам было шесть месяцев. Ах, как я люблю их! Этиочаровательные малыши все время находят способ заставить меня улыбнуться,несмотря на усталость и подавленность. Ибо я действительно чувствую себяусталой и подавленной. Я так о них мечтала, что даже оставила мужчину, котороголюбила, чтобы встретить другого, который хотел - или, по крайней мере, не былпротив - ребенка. Одного ребенка.

Но судьба и тайны генетики распорядились так, что у меня родиласьдвойня… и это кое-что изменило в моих планах. Я, конечно, не ждала, что каждыйдень будет только фейерверком наслаждения, я отлично понимала, на что иду. Ноиногда это было похоже на кошмар. Некоторые дни выпадали хуже некуда, и их, кнесчастью, было больше. Близнецы проходят все этапы роста вместе, или, покрайней мере, сразу один за другим. Недавно прорезывающиеся зубки у нашихмалюток держали нас в состоянии бодрствования целыми ночами. К тому же, мыполучили весь набор детских болезней… Сначала три недели ветрянки, потом их тридня сотрясал гастроэнтерит. Нельзя забывать о коликах с трех месяцев и ихненасытном голоде. Они одновременно требовали приласкать их, сменить пеленки,накормить, Луи и я обливались слезами отчаянья.

Однако не поймите меня превратно. Ни на что в мире я непоменяла бы то, что мы пережили с момента их рождения. Несмотря на всетрудности, эти шесть месяцев были самыми увлекательными в моей жизни. Моялюбовь к Тьерри и Амели была огромной, безмерной, невероятной, почти смешной. Ямогла часами наблюдать за тем, как они растут - они делали это с невероятнойскоростью! - я без конца восхищалась их проделками. Если бы только я нечувствовала, что превращаюсь в женщину настолько холодную, что меня можно былосравнить с холодильником. Я хорошо помнила, что в начале беременности постояннохотела заниматься любовью. Наши отлучки в загородный домик становились всеболее и более частыми. Мы приезжали туда вдвоем, пожить несколько дней в тишинеи покое. Луи готовил жаркое на углях, комната плавала в мягком свете камина, мылежали счастливые и обнаженные на меховой шкуре. Мой любимый находилопределенной удовольствие, наблюдая за тем, как растет мой живот, он нежнопоглаживал его, покрывая поцелуями все мое тело, задерживаясь на моих набухшихгрудях. Он долго услаждал меня, лаская мою влажную раковинку рукой, затемраздвигал мои ноги, покусывая внутреннюю сторону бедер и открытую нежную плоть.Он легко посасывал ее и забавлялся тем, что, погружая в меня палец, поглаживалим так нежно, что это было похоже на щекотку. Потом он добавлял второй палец,одновременно большим пальцем другой руки массируя наиболее чувствительныеучастки. Уже три пальца погрузились в мое тело, наполняя его и оставаясьнеподвижными, пока рот Луи продолжал ласкать меня, смешивая свою слюну с моейвлагой. Когда он чувствовал, что я почти подошла к порогу, он сильнеенадавливал, пока мои напрягшиеся мышцы не указывали, что я уже готова. Емунравилось чувствовать нарастание моего возбуждения, погружая свои пальцы вовлажный источник моего блаженства.

Наконец он нежно входил в меня, заботясь о моем комфорте. Втаком состоянии я не могла чувствовать никакого дискомфорта! Я втягивала егоглубже, любуясь отблесками света на его коже и в его красивых глазах. Еговолнистые волосы нависали по обе стороны моего лица, покачиваясь в ритме танцанаших тел, влажных и блестящих, становящихся одним целым в своей близости игармонии. Хорошие были времена!

Надо отдать должное Луи, он был превосходным отцом. Он взялмесяц отпуска, когда родились близнецы, и даже вернувшись на работу, онпродолжал менять пеленки (а их было предостаточно!), купать Амели, пока язанималась Тьерри. Он часто укладывал их спать на ночь - ночь, как этозамечательно! - и помогал мне кормить их. Я очень ценила все, что он делал. Яотдаю себе отчет, что если бы я осталась с этими малютками одна, то уже сошлабы с ума. Он замечательный мужчина!

Но была одна проблема, омрачавшая нашу любовь, нечто, что яуже почти отчаялась восстановить. Мы не занимались любовью с момента рожденияблизнецов. Каждый раз, когда мы планировали остаться наедине, когда малыши ужеспали, один из них обязательно просыпался, будя другого, и проходил час, а то идва, пока они снова успокаивались. К этому времени наше взаимное желаниепревращалось в безумную усталость; это было обычным делом. Мне даже казалось,что наши ангелочки догадывались о наших намерениях, так как они всегда выбиралисамый неподходящий момент, чтобы напомнить о своем существовании. Мы пробовализаниматься любовью добрый десяток раз, но когда мы были готовы перейти к самомуинтересному, раздавалось требовательное «Уууаааа», за которым незамедлительноследовало второе.

Конечно, первый месяц прошел так, что мы ничего и незаметили. В течение второго я была так вымотана, что - не знаю, как он, -ложилась в постель с одной мыслью - спать. И тут же засыпала! Луи не настаивал,он даже не пытался соблазнить меня. В последующие месяцы это стало угнетатьего. Он возвращался с работы, готовил еду, помогал мне с купанием, пеленками,одеждой и со всем остальным. Уложив детей, он шел в спальню, но когда спустянесколько минут приходила я, он уже храпел.