Лоранс никогда и подумать не могла, что простая картоннаякарточка с приглашением сможет до такой степени изменить ее жизнь. Письмо былодаже не ей адресовано. На конверте значилось:

...

“Мадам Андре Болье,

улица Валлье, 2650,

Монреаль, Квебек”

Это был определенно адрес Лоранс, но об Андре Болье онаникогда не слышала, хотя жила здесь уже три года. Вообще-то, ей следоваловернуть письмо в почтовое отделение, не вскрывая, и просто указать, чтополучатель по этому адресу не проживает, но одна деталь привлекла ее внимание:на конверте, вместо обратного адреса, была помещена интригующая иллюстрация:рука, срывающая с ветки яблоко. Рисунок напоминал старинную гравюру, вроде тех,что она видела в книгах прошлого века. Но в особенности ее поразила короткаяподпись: «Для (заключительной, решающей, завершающей, окончательной, финальной,итоговой) дегустации запретного плода».

* * *

Лоранс была, что называется, женщиной, избегающей шумныхисторий. Уже семь лет она работала в одной и той же бухгалтерской фирме и жилаодна в закоренелом воздержании. Она была абсолютно счастлива со своими шестьюкошками, видеокассетами самых последних фильмов, замороженными продуктами изхолодильника и воздушной кукурузой. И ей было вполне достаточно этих простыхмаленьких радостей. Откровенно говоря, Лоранс считала, что Бог обделил еепривлекательностью, тогда как в действительности ей всего лишь не доставалошарма. Впрочем, она и не стремилась привлекать, удовлетворяясь удобнойпрактичной одеждой и почти полным отсутствием макияжа – для последнего она неимела ни необходимого терпения, ни воображения.

Коллеги считали ее ужасной занудой и относились к ней свежливой прохладцей. Лоранс это вполне устраивало, так как, со своей стороны,она находила их суетными и пустыми. Так они и работали бок о бок – совершенночужие друг другу люди.

Искательницей приключений Лоранс тоже было не назвать.

Когда ей было семнадцать, она влюбилась в молодого человеканесколько старше ее. Ему она тоже нравилась, но он был вынужден с нейрасстаться и жениться на другой: его избранница несвоевременно забеременелавследствие проявления им довольно неосторожных знаков внимания.

Лоранс так и осталась одна – несколько мимолетных связейположение не меняли. Она отдала свою невинность, – кстати, весьма болезненно, –тому самому молодому человеку и была готова провести с ним всю оставшуюсяжизнь, тем более что второй и третий любовный опыт оказались болееобнадеживающими, что позволяло предвкушать в будущем массу удовольствия. Ноименно в тот момент он ее и оставил. Лоранс была потрясена и поклялась никогдабольше не дать себя заморочить. Таков был финал ее исследований в областилюбовных утех.

В то время она не могла и подумать, что «пауза» такзатянется, но решимости искать новых встреч она в себе не чувствовала. Новыйвозлюбленный, скорее всего, нанес бы ей новую травму. Тем не менее, она нашласпособ утешиться. Когда ей становилось особенно тоскливо, она мастурбировала,воображая при этом, как овладевает мужчиной, осмелившимся ее бросить, вприсутствии той, другой женщины, беременной уже на последнем месяце и стонущейот досады при виде этой сцены. Финал этих маленьких эгоистических удовольствийбыл столь безрадостен, что мало-помалу она оставила и их.

Лоранс уже считала, что вполне избавилась от всех этихискушений, когда вдруг, неведомым образом, маленькая фраза на конвертевозбудила ее любопытство, заставив вскрыть письмо.

...

«Дорогая мадам Болье,

Вас, ранее присоединившуюся к нам в поисках запретныхнаслаждений,

Вас, умеющую заглянуть вглубь своих желаний и страстей,

Вас, ценящую всю деликатность наших поисков,

мы сердечно приглашаем на наш первый бал-маскарад, чтобыотметить годовщину нашего первого приключения.

Согласно нашей традиции, мы хотели бы, чтобы Вы разделилиэто приглашение с Вашим или Вашими интимными партнерами.

Вечер состоится по адресу и в день, указанные внизу этогоприглашения.

По вполне очевидным причинам мы попросим предъявить этоприглашение по Вашему прибытию.

Приходите и проведите с нами этот вечер, который,несомненно, станет незабываемым!

Не требуется никакого особого костюма. Тем не менее, мыпросим Вас соблаговолить скрыть свое лицо под маской, чтобы придать “общению”по возможности больше секретности и таинственности.

В предвкушении Вашего удовольствия…»

Далее следовал незнакомый адрес. Лоранс тут же отыскала своймаленький путеводитель по городу и нашла нужную улицу, которая, как потомоказалось, пряталась в тени возвышающегося над ней холма. Подъезд был только содной стороны, по боковой аллее, а сама улица заканчивалась тупиком.

Следуя первой реакции, она скомкала письмо и бросила его вмешок с мусором, ведь распечатав конверт, она уже не могла вернуть его напочту. Ну и, разумеется, уж кто-кто, а она ни за что не откликнется на подобноеприглашение!

Лоранс разогрела замороженные спагетти, съела их передтелевизором под старый фильм с Катрин Денев в главной роли и, выбросив изголовы полученное интригующее приглашение, в конце концов, уснула на диване.

Однако, утром, перед тем как вынести мусор на улицу,движимая внезапным порывом, она почти лихорадочно перерыла весь мешок, извлеклаиз него конверт и, удивляясь собственному странному поведению, тщательнорасправила его и положила на подоконник. Перечитывать письмо она не стала, нопочувствовала смутное облегчение от осознания того, что приглашение сохранилосьв целости.

Весь день она ловила себя на мысли о том, что постояннодумает об этом таинственном бале. Что за люди должны приходить на подобныевечера? На что они рассчитывают? Какая искра разжигает их страсти? Как будетпроходить этот вечер?

В конце дня она вернулась домой и, даже не сняв обувь,поспешила проверить дату, на которую был назначен бал. До знаменательного дняоставалась неделя… «Но не стану же я в таком напряжении ждать все эти восемьдней, не в состоянии сосредоточиться должным образом на своей работе, иизводить себя всевозможными догадками!» – подумала Лоранс, но тут же поняла,что именно так все и будет: она не только будет неотвязно думать об этом донамеченной даты, но, вероятно, и после того, как бал состоится. Она раньше незамечала за собой ничего подобного, но, видимо, пришло время и «нечто» заявилоо себе вопреки ее воле. И теперь она сгорала от любопытства.