Параллельно с нападением на колонну мы собирались уничтожить и самолет. Для чего на огневой позиции, в нескольких километрах от аэродрома нами было заранее размещено и ориентировано по намеченным целям полсотни РС в индивидуальных контейнерах (по сути – современный вариант древнего «Вьетконговского Града»). Ракетки были новейшие, с кассетными боевыми частями, но сами снаряды были конспиративно упакованы в пусковые трубы с маркировкой от старых китайских аналогов «Урагана». Если вояки будут потом осматривать место, откуда стреляли, они мало что поймут. Тем более что китайское старье вполне может быть у тех же «сапаток».

Тут все было заранее разыграно как по нотам. Как-то так получилось, что аэродром у Пуэблы в нужный момент вдруг оказался единственным в округе, готовым принять «Боинг» (по длине полосы и исправности навигационного хозяйства). С аэропортами больших городов Сантос предпочитал не связываться – там всегда слишком много ненужных свидетелей и слишком многих пришлось бы брать в долю, а на всех прочих ближних аэродромах, включая военные, неожиданно обнаружились различные неполадки и неисправности. Ну и уже совсем «делом техники» было сделать так, чтобы на этом аэродроме оказалась только одна подходящая стоянка, где заруливший «Боинг» можно было без помех загрузить-разрузить и дозаправить перед обратным вылетом – именно на нее сейчас и смотрели реактивные снаряды. Собственно, всю эту ловушку организовывала в основном донна Ларка, а нам оставалось только притащить на место (даже с использованием местных носильщиков это оказалось очень непростым и, учитывая количество ракет, их вес и калибр 122 мм, нудным занятием), сориентировать и замаскировать ракеты до «часа Х».

Еще одним моментом было выяснение вопросов – прикрывают ли местные вояки транспортные самолеты на маршруте? А если прикрывают – как именно, какими силами (учитывая, что подходящей техники у местных ВВС осталось кот наплакал), какое имеют навигационное и информационно-связное обеспечение и участвуют ли в прикрытии этого «воздушного моста» хоть в какой-то мере американцы?

Наша радиосвязь шла по закрытому, защищенному каналу, хотя наличие у противника средств радиоперехвата и РЭБ было чисто гипотетическим.

Пока что все подчиненные подтвердили выход на огневые позиции и полную боевую готовность. Хучанбергенов с Полупетровым сходили к дороге и, активировав заранее размещенный на обочине фугас, вернулись. Это доложил Рустик, возникший из джунглей прямо перед бруствером моего укрытого маскировочной сетью окопа.

– Сиди здесь, – сказал я ему. – Или к Машке пойдешь?

– Не, да ну ее.

– Боишься один в окопе с тремя бабенциями? Думаешь – изнасилуют?

– Да ладно вам, тарищ майор. Зашибутся насиловать…

– Ладно, тогда пока отдыхай, – сказал я и поднял к глазам бинокль…

В общем, нам оставалось только ждать.

На дороге было тихо, временами проезжали редкие машины, в основном – потертые жизнью старые грузовики и автобусы. Потом появилась запряженная быками повозка со стариком-возницей в широкополой шляпе, которая долго-долго тащилась мимо нас.

– Серый, как там у тебя? – спросил я у Георгиева, отрываясь от бинокля.

Георгиев сидел на дне окопа, рядом с рацией и «сундуком» с аппаратурой РЭБ, вглядываясь в дисплей «радарного чемодана». Кое в чем неистовая Данка сдержала слово, и улучшенный вариант этого, знакомого нам еще по Сербии, прибора, улавливающего движение и крупные массы металла (теперь прибор работал на 8 км), наша группа получила-таки. Даже два комплекта (один, резервный, лежал на «базе» в имении), не считая аналогичного прибора, который вроде бы был у Дегтяревой. «Улучшенность» этого прибора была еще и в том, что к нему прилагались «планшеты», на которые (на дистанцию до 2 км) ретранслировались показания с основного агрегата. Сейчас один такой планшет был у Машки Тупиковой. А нашего Георгиева, уже немного знакомого с этой техникой по канадскому рейду, перед этой командировкой даже послали на двухнедельные курсы, откуда он вернулся уже полностью технически подкованным человеком.

– Да пока ничего интересного, тарищ майор, – ответил он.

– Тогда можешь отключить агрегат, чего зря энергию сажать-то. Потом по команде включишь…

Тут я знал, чего говорю. О выдвижении техники из поместья Сантосов должны были знать наблюдатели, заранее размещенные вокруг этой фазенды или курировавшая их донна Ларка. Но пока рация упорно молчала.

– Тарищ майор, а расскажите что-нибудь, – попросила лежащая на бруствере слева от меня Светка Пижамкина, отрываясь от оптики своей снайперской волыны. – А то так скучно и неизвестно сколько нам тут еще сидеть….

– Приедет колонна – и сразу же будет весело, – пообещал я.

– Ну, тарищ майор! – надула губы Светка.

– Ага, – поддержал ее со дна окопа Рустик. – Ну, пожалуйста!

– Чего же вам рассказать-то, орлы? – спросил я, не отрываясь от бинокля.

– Что-нибудь такое, поучительное, из армейской жизни, – уточнила Светка.

– Из армейской? Ладно, слушайте сказочку, деточки. Эту историю в разных воинских частях рассказывают по-разному, обычно уточняя, что все это было именно у них.

А вообще произошло это в конце 1980-х, еще во время Афганской войны. В Кандагаре, на площадке, где базировались местные вертолетчики.

В общем, яркое солнце скрылось за горбатыми хребтами, и меньше чем через час Кандагар погрузился во тьму. Пользуясь подходящим моментом, злобный душманский мышь, явно проходивший спецподготовку на территории сопредельного Пакистана, двинулся в сторону вертолетной стоянки, собираясь под покровом темноты перегрызть самый главный провод в советском вертолете. Но местный серо-полосатый кот Барсик не дремал и, услышав в ночной темноте шорох, бесстрашно бросился на врага. Его друг и товарищ, местный пес Рекс, тоже ринулся бы за приятелем, но, поскольку сидел на цепи, смог лишь поддержать Барсика лаем. Стоявший в карауле у стоянок часовой, рядовой Вася Иванов, услышав громкий и яростный лай Рекса, резко перестал мечтать о дембеле, снял с предохранителя свой АКМ и на всякий случай пустил в ту сторону, куда лаял пес, автоматную очередь.

Его разводящий, сержант Ваня Петров, мирно спавший в караульном помещении и, опять-таки видевший во сне неизбежный дембель, услышав стрельбу, немедленно проснулся и метнулся в окоп к пулемету ПК, после чего начал садить короткими очередями в ту же сторону, куда перед этим стрелял часовой. Пулемет – это уже солидно и где-то даже серьезно.

Начальник караула, старший лейтенант Петя Сидоров, не торопясь выяснить по телефону, что именно там произошло, скомандовал своим бойцам: «В ружье!»

И через минуту пустынное пространство за колючей проволокой, вокруг вертолетной стоянки начал поливать свинцом крупнокалиберный КПВТ стоящего в капонире БТР-80, к которому присоединился 82-мм миномет. Над барханами метались веревки трассирующих пуль, рвались мины, взлетали осветительные ракеты, но противника никто не видел…