которая чуть не пригвоздила его к полу. Он издал еле слышное «уф» и, выпрямившись в полный рост, кивнул.

– Мне на седьмой, – скомандовала женщина.

Генрих начал искать глазами цифру семь. Какой-то гад снова стер цифры, написанные маркером. Доехать на нужный этаж получилось лишь с третьего раза.

– Спасибо вам огромное. Прекрасно, что у нас теперь есть такой замечательный швейцар! – попрощалась соседка в конце поездки, когда Генрих помог ей донести пакеты до квартиры.

Чувствуя себя невероятно счастливым оттого, что смог кому-то помочь, Генрих вернулся к лифту.

* * *

На улице стоял полдень. Дел у Генриха не было, от судоку и сериалов уже тошнило. Хотелось чего-то такого-эдакого, и он решил еще поиграть в лифтового.

– Добрый день, меня зовут Генрих Анатольевич, я швейцар. На какой этаж вас подбросить? – представился Генрих молодой семейной паре, еле сдерживая смех.

– Слышал, Вась? Швейцар! А ты мне тут все жалуешься, что мы ипотеку в клоповнике взяли! У твоих друзей в центре города тоже швейцар есть? – гордо заявила девушка супругу.

У Васи так загорелись глаза, что он даже оставил Генриху какую-то мелочь на чай, когда они приехали.

– Швейцар? Это еще зачем? Мы тут что, в Луврах живем? То за отопление круглый год платим, а теперь еще всяких швейцаров будут в счета включать?! Да я вас!.. – набросилась на Генриха пожилая соседка.

– Не переживайте, меня вам за счет государства выделили, – слукавил испугавшийся расправы Генрих, – в благодарность за проведение лучшего субботника!

– В благодарность, значит? – недоверчиво прищурилась женщина. – Ну раз так, то вези меня сначала на пятый – к Любовь Григорьевне, а потом на третий – к Валере, а потом я тебя супом накормлю, а то весь день тут катаешься, на кнопки жмешь, силы нужны! – раздавала указания женщина.

Вечером Генрих чувствовал приятную, знакомую со времен работы, усталость. Ему так понравились эта игра и слова благодарности, что он решил и завтра поиграть, вот только рабочая зона его не сильно радовала. Унылая грязная кабина, тусклый свет, порванный линолеум на полу.

Генрих прекрасно понимал, что вещи приходят в подобное состояние не за один день. И раз никто из коммунальных служб раньше лифтом не занимался, то и теперь не станет.

Рано утром, пока все спали, Генрих вооружился чистящими средствами, растворителем, шпателем, тряпками, саморезами и принялся приводить кабину в надлежащий вид. Со стороны могло показаться, что Генрих просто отмывает старый лифт, но на самом деле он оттирал собственную душу. Хотел показать себе и остальным, что еще способен блистать.

Притащив из квартиры хорошее зеркало, он повесил его вместо заводского, обросшего паутинкой трещин много лет назад. Затем отодрал старый линолеум и поменял на новый, что остался у него от ремонта и лежал в чулане. Если с бумагой на стенах справлялись шпатель и растворитель, то с въевшимся маркером не могла совладать даже святая вода, которую Генрих набрал в прошлом году в несколько канистр. Было грустно осознавать, что матюки со стен вывести невозможно. Увы, но Генрих не знал, что предпринять.

– Вот, это вам! – спасла положение девочка, идущая с мамой из школы. Малышка протянула Генриху рисунок, который сделала на занятиях по изо.

– Прекрасно, барышня! – похвалил Генрих непропорциональных жирафов и зафиксировал их на том месте, где кто-то объявил Машку из сорок седьмой квартиры женщиной больших ветров.

На следующий день Генрих открыл почтовый ящик и обнаружил внутри целую пачку рисунков от местных детей, которые тоже хотели, чтобы их творчество украсило стены лифта. Пришлось устраивать выставку.

Оформив выставку рисунков, Генрих оттер до блеска пульт и нанес несмываемой краской цифры. Он поменял плафон и смог невероятными усилиями вывести из лифта тот стойкий аромат, что копился в нем годами. Теперь кабина сияла чистотой и постоянно обновлялась в культурном плане.

Генрих так вошел в роль, что купил себе костюм и белые атласные перчатки, в которых особенно приятно был драть уши тем, кто собирался оставить в лифте свой гадкий след.

Молва о чудесном и чудаковатом швейцаре быстро разлетелась по округе, и уже через пару недель о Генрихе написали несколько популярных блогеров, а ведущий телеканал снял сюжет.

Как и полагается, мимо подобного энтузиазма не смогла пройти местная власть, которой лифт принадлежал.

– Он, видите ли, за свой счет привел лифт в порядок! – исходил слюной начальник управляющей компании. – Выставил нас бездельниками и крохоборами! Сволочь швейцарская!

– Он местный, – поправила начальника секретарь.

– Да знаю я! Что ты меня поправляешь! В общем, убрать этого идиота!

На следующий день к Генриху заявилась полиция и предъявила обвинение в незаконной предпринимательской деятельности.

– Да вы что, я же бесплатно! – оправдывался Генрих.

Соседи подтвердили. Они же не дураки – лишаться единственного человека, у которого руки дошли до этого сарая на тросе. А то, что люди раз в неделю сами скидывались Генриху кто чем может и давали периодически на чай – так это добровольно.

Не найдя доказательств вины, полицейские оставили мужчину в покое и даже похвалили, увидев результаты его работы. А заодно оставили свои номера на случай, если потребуется отбиваться от конкурентов. Генрих посмеялся, но номера записал.

На фоне роста популярности швейцара падал рейтинг управляющей компании. Заголовки статей твердили: назначенная контора не справляется с тем, что под силу обыкновенному пенсионеру.

И вот как-то раз управляющая компания выключила лифт. А через несколько дней установила абсолютно новый. Такой, где отверткой никуда не залезешь. Блестящие стены, сенсорные кнопки, работающий вызов диспетчера.

– С таким лифтом никакой швейцар не нужен! – объявил на общедомовом собрании начальник. – В другие подъезды тоже поставим. Года через три, – откашлявшись, объявил он, глядя на обозленных жильцов соседних подъездов.

Разглядывая новый лифт, Генрих чувствовал, что внутри него разрастается пустота.

У него отняли его дело. Его творчество. Его ответственность. Три дня он сидел дома и никуда не выходил, разгадывая один за одним десятки кроссвордов, пока в дверь не позвонили.

– Генрих Анатольевич! Вы куда пропали? Отпуск взяли, что ли?! – поинтересовались собравшиеся возле дверей соседи.

– Так а зачем я вам? Лифт же теперь новенький, чистый, работает как часы, – еле слышно пробурчал «лифтовой», почему-то стыдясь смотреть в глаза людям.

– Лифт – новый! А швейцар нам нужен старый! Возвращайтесь! Хотите, мы добьемся для вас официальной зарплаты? – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– Вы хотите сказать, что дело не в том, что я за чистотой следил?

– Конечно нет! Вы ведь самое настоящее сердце нашего подъезда! Встречаете нас с утра и по возвращении с работы! Гоняете шпану, слушаете наши жалобы! Вы не просто