– Не терзай себя, дочка. Мы с отцом одинаково с тобой виноваты. Нельзя было тебе потакать. Как же это мы не подумали, что эта женщина может объявиться в столице? Наваждение, что ли, на нас нашло?

– Я думала об этом, – призналась Олеся.

– Боялась? – с несчастным видом спросила мать.

Олеся покачала головой:

– Не-ет. Мне казалось тогда, что она – это часть меня. Как будто сестра-двойняшка, понимаешь? Я чувствовала, что когда-нибудь мы обязательно встретимся. Только мне представлялось, что она меня обязательно простит… И даже порадуется моему счастью.

– Какой же ты еще ребенок, Олеська, – тяжко и безнадежно вздохнула мать. – Ну, устраивайся, твоя комната в полном порядке. Отдыхай, отсыпайся.

– Я постараюсь, мама…

– Сама ушла из московской квартиры или попросили тебя? – не глядя на нее, как-то в сторону спросила мать.

– Сама.

– Ну и молодец. Чего ждать-то? Такое не прощают.

– А если прощают? – вскинув голову, спросила Олеся.

– А если и прощают, то лишь до первого милиционера. Жизнь-то семейная и так не проста, нельзя в эту дорогу с таким грузом выходить.

Олесе стало немного легче дышать. Наконец-то она почувствовала почву под ногами. Мать говорила о случившемся так, как сама Олеся думала и понимала, не искала для нее оправданий, не обвиняла в случившемся кого-то еще. Не тешила дочь иллюзиями, что из этой ситуации еще существует какой-то выход.

На кухне Олеся почти рухнула на табуретку. От запаха еды у нее закружилась голова. Мать изменилась в лице, спросила ее, комкая слова:

– Да ты не беременна ли?

– Нет, мамочка, – бледно улыбнулась в ответ Олеся. – Я просто очень давно ничего не ела.

Мать всплеснула руками и бросилась наливать ей суп.

– А вы бы с отцом, наверно, так надеялись заполучить внука или внучку? – спросила Олеся, ощущая на губах все ту же застывшую жалкую улыбку.

Мать ответила не сразу, сперва поставила перед ней тарелку, достала из холодильника миску с салатом. Потом проговорила, не в силах скрыть горечь:

– Знаешь, дочка, если нет особой надежды, что ребенок будет лучше и счастливее тебя, – стоит ли рожать. Сейчас у молодежи путей не больно много. А вдруг он вырастет и будет, как те несчастные дети, которые в телевизоре уже который год сидят на поляне?

Больше о серьезном они не говорили. Олеся так измучилась, что едва сумела доесть первое, хоть и была по-настоящему голодна. Голова так и норовила стукнуться о столешницу. Заметив это, мать погнала ее спать. Олеся зашла в свою бывшую комнату, прилегла на диван – и немедленно отключилась.

Мать осторожно потрясла ее за плечо. Олеся открыла глаза и тут же застонала от отчаяния. Во сне рядом с ней был Женя и было счастье. Зачем ее вырвали из этого сладкого забытья!

– Там к тебе приехали, – отчего-то шепотом сказала ей мать. И добавила со значением: – Из Москвы.

– Кто? – одними губами спросила ее Олеся. И уставилась на мать безумными, вопрошающими глазами. Та, поняв ее взгляд, медленно качнула головой: «Не он».

– Кто? – вновь повторила Олеся.

– Да не разобралась я. Женщина такая интересная, яркая блондинка. Знаешь такую?

«Это она, Олеся Марченко», – подумала Олеся и задрожала. Мать смотрела на нее, кажется с трудом удерживая слезы.

– Так я скажу ей, что к тебе нельзя, – решила она и пошла прочь из комнаты. – Зря я только тебя разбудила.

Но Олеся уже сползла с дивана и накинула на плечи халат.

– Я поговорю с ней, мамочка. Скажи, пусть проходит в мою комнату.

Мать замешкалась на пороге, посмотрела на дочь с явным сомнением, но промолчала, вышла. А через пару мгновений в комнату вошла высокая женщина с копной выбеленных и взбитых, словно сливки, волос. Женщина улыбалась, и в ее больших зеленоватых глазах читалось искреннее сочувствие.

– Здравствуйте, – мелодично произнесла незнакомка, застывая на пороге.

Олеся тяжело перевела дух. И спросила:

– Кто вы?

– Я – редактор программы «Пусть говорят», – с готовностью ответила женщина. – Меня зовут Таня, будем знакомы.

И протянула Олесе крупную холеную руку. Руку Олеся пожала, но тут же задала новый вопрос:

– Вы что, хотите пригласить меня на эту передачу? Этого еще не хватало, в самом деле.

– Олесенька, – почти нежно произнесла редактор Таня. – Я вас очень понимаю. Я бы на вашем месте прореагировала точно так же. Но поверьте, участие в нашем ток-шоу – это то, что вам сейчас нужно.

Олеся несколько мгновений в упор смотрела на гостью, потом улыбнулась ей ужасной улыбкой, больше похожей на оскал мертвеца.

– Вы в этом так уверены?

– Ну конечно! – воскликнула Татьяна. – Вы сейчас в тупике, в депрессии, вы не знаете, что вам делать. А позвольте, я скажу вам мой девиз? Если не знаешь, что делать, – делай шаг вперед! Это что-то из боевых искусств. Участие в шоу станет для вас таким шагом. А потом, вы услышите мнения людей, их советы, в конце концов.

– Вы думаете, мне помогут дурацкие советы?

– Вам поможет само публичное обсуждение вашей проблемы. А потом, вы сможете лицом к лицу увидеться с вашей соперницей! – торжествующе заключила Таня.

Олеся вздрогнула и снова ощутила сковавшую тело слабость.

– С какой соперницей? – шепотом спросила она.

– Ну с этой, с Марченко, – пояснила Татьяна и наморщила свой идеально прямой носик. – Вы не считаете, что вам нужно с ней встретиться?

– Нужно, – согласно кивнула Олеся. – Я хотела бы попросить у нее прощения.

– Олесенька, поверьте, лучше всего вам сделать это у нас на передаче! Потому что в любом другом месте она просто выцарапает вам глаза. Вы не представляете, какая это ужасная женщина! Толстая, страшная, скандальная. Дорохов уже сбежал от нее подальше от Москвы, а мать его, кажется, срочно уехала к родне в Воронеж. А потом, простите, но я не понимаю, за что, собственно, вам перед ней извиняться? Вы ей ничего дурного не сделали.

– Не сделала, – усмехнулась Олеся. – Я только украла ее прошлое.

– Олесечка, милая, ну о чем вы говорите! – воскликнула Таня так громко, что в комнату заглянула мать и тут же скрылась, держась за сердце. – Она сидела в какой-то дыре с мужем и двумя детьми и знать не знала, что ее бывший воздыхатель сделался звездой первой величины. Она его просто совершенно не пом-ни-ла! А потом, она же по телику смотрит только ситкомы да еще «Комеди Клаб», Евгений просто не мог попасться ей на глаза. Она и газет наверняка не читает, но вот нашлись же добрые люди, подсунули ей статью! У нее сейчас просто звездный час какой-то, апофеоз всей ее дурацкой жизни! Так что, Олесечка, мы с вами договорились насчет нашей программы?