Макс молча снял с себя ожерелье и спрятал в карман куртки. Лида тут же что-то сердито зашипела, и Люсинда с трудом подавила улыбку: как бы Гере не пришлось снова страдать несварением желудка. Его невеста хоть и клянется, что ничего на своего парня не наводит, но с Герой уже пару раз приключалась «кишечная инфекция» после того, как Лида на него крупно обижалась. Люсинда даже немного пожалела коллегу: это же надо отважиться жениться на ведьме! Наверное, поэтому он и ходил два дня мрачнее тучи: свыкался с перспективой такой веселой жизни. Впрочем, Лида и Гера продержались вместе уже два года.

Когда они приблизились к калитке, у Макса зазвонил телефон. Сидевшая рядом Люсинда прекрасно слышала, как во время приветствия зазвенел от волнения голос Виктории, как зачастила она словами, опережая саму себя.

– Как украли? – громко перебил ее речитатив Макс. – Хорошо. Часа через три я к вам приеду. Спасибо, что позвонили.

Он убрал телефон и объявил:

– Картина исчезла из квартиры Виктории. Заказчица вышла утром в магазин, потом немного погуляла, а когда вернулась, обнаружила, что репродукции на стене больше нет. Кто-то вошел в квартиру в ее отсутствие, воспользовавшись ключами. Связка Саши на месте, а вот запасная пропала.

– Так, может, это муж и был? – предположил Гера.

– Может, – задумчиво проговорил Макс. – Виктория вызвала, конечно, полицию. Необходимость везти твоего, Люси, знакомого к заказчице, отпала, но мы с ним все равно поговорим.

Дядя Паша встретил их едва ли не радушней Пепперони. В доме уже уютно пахло дровяным дымом, от растопленного камина шло вожделенное тепло, на столе загодя был выставлен праздничный сервиз, в вазочках глянцево переливалось клубничное варенье с крупными ягодами. Только вместо фирменной шарлотки дяди Паши на блюде лежали ватрушки и булочки с изюмом из местной пекарни. У вечно голодного Геры сразу загорелись глаза при виде угощения.

Хозяин украдкой окинул взглядом каждого гостя и одобрительно подмигнул Люсинде. Ее волнение, которое сдавливало горло, внезапно ушло: оказывается, она переживала, одобрит ли дядя Паша ее коллег.

Услышав о том, что картина была украдена, и потому поездка отменяется, хозяин сокрушенно пощелкал языком.

– Ну что ж… Конечно, жаль.

Он помолчал, потом, спросив позволения закурить и не встретив возражения, достал трубку и принялся набивать ее табаком.

– Я понял, почему аллея мне показалась знакомой. Картина – не копия чужой работы. В пятнадцати минутах езды отсюда есть церковь, вы наверняка ее заметили. За церковью располагается поселок, который с дороги не видно, и в него ведет та самая аллея. Я вчера с Пепкой прогулялся туда и убедился.

– Получается, художник тут бывал? – спросил Макс то, что и так было очевидно. Места тут живописные, наверняка привлекают творческих людей. – Или он из местных.

– Может, и из местных.

– Хм… – многозначительно промолвил Гера и пихнул Макса локтем, явно намекая на могилу.

– А где у вас находится местная администрация? – спросил Макс. – Поинтересуемся одним человеком. Есть подозрения, что он и был автором этой картины. Вам не знаком Сивоволов Геннадий Андреевич?

– Нет, – качнул головой дядя Паша. – Возможно, он был любителем, я вожу знакомства с профессионалами. Работа у меня такая – сводить таланты с нужными людьми. Когда-то я сам рисовал, даже немного преподавал, но талант у меня в другом – в контактах.

Он засмеялся, но Люсинда знала, что в его смехе скрывается горечь нереализованности. Дядя Паша не был гениальным художником, скорее ремесленником, который вовремя понял, что высот не завоюет. Но его талант оказался в другом – в умении заводить знакомства и выгодно их использовать. Дядя Паша был довольно известной личностью в своих кругах, стать его протеже считалось большой удачей. Многообещающего ученика он мог порекомендовать уважаемому учителю, талантливого художника представить владельцам галерей и помочь в организации выставок. К нему обращались многие и деньги предлагали за сводничество хорошие, но дядя Паша имел возможность выбирать, с кем работать, а кому мягко отказать.

В гостях команда пробыла недолго: задерживаться уже не было смысла. И, воспользовавшись тем, что планы изменились, сообща приняли решение выжать из нахождения в этих местах все возможное.

– Эх, Маринку бы к нам! – сокрушенно вздохнул Гера, когда речь зашла о посещении местной администрации. – Вот кто умеет разговаривать с людьми. Она бы раздобыла инфы даже больше, чем мы бы рассчитывали. Как она там, Макс?

– Держится. Скучает, – ровно ответил тот, но Люсинда заметила, как напарник вцепился в обтянутые черными джинсами колени. – Скоро выпишут. Но впереди сложная реабилитация.

– Ты только нос не вешай, – сочувственно пробормотал Гера. Макс не ответил, только едва заметно кивнул, хоть коллега, следивший за дорогой, и не мог этого видеть.

– А давай я схожу в администрацию! – внезапно предложил Герасим. – Я хоть и не Маринка, но могу расположить к себе дам в возрасте. Чую, там такие и работают.

– Попробуй, – вяло согласился Макс, настроение которого заметно испортилось. Может, что-то вчера произошло между ним и Мариной, поэтому сегодня он такой мрачный? Люсинда не пошевелилась, продолжая пялиться в окно, хоть ей в этот момент отчаянно захотелось взять Макса за руку в качестве поддержки.

Гера припарковался на небольшой площади, но направился не к нужному зданию, а к приземистой кирпичной постройке, в которой располагался магазин. За «презентом к чаю», как пояснил он. Макс не стал возражать и в компании Лиды с Люсиндой пошел исследовать аллею.

Идти пришлось долго, да еще подниматься в гору. Люсинда дальше церкви никогда не ходила.

Они обогнули огороженную территорию под гул колоколов, вышли на широкую, протоптанную местными тропу и вскоре действительно оказались на аллее.

Ноябрь обглодал ветви деревьев, низкое серое небо ватными клочьями запуталось в темных верхушках. Асфальт покрывали размокшие в лужах бурые листья. Пасмурная в этом месяце аллея звучала совсем другими настроениями, нежели на картине. Но это однозначно была она. Макс оглядел уходящий вдаль ряд красных лавочек – единственное яркое пятно в этом обесцвеченном пейзаже, и произнес то, что подумала Люсинда:

– Уныло.

Здесь было не просто уныло, а промозгло-сыро. На возвышенности гуляли ветра, а дождь сек острее, чем у реки. Вряд ли по этой аллее прогуливались романтичные парочки, скорее всего, ее пересекали быстро, пряча лица в воротник. Одетая в тонкое пальто Лида моментально замерзла и тревожно оглянулась, явно мечтая оказаться в тепле машины. Макс стянул с шеи шарф и протянул его девушке:

– Держи. Пока Гера разговаривает дам из администрации, ты можешь простыть. Надо было тебе с ним пойти.

– Гера захотел один, –