– То же самое, пожалуйста, – отозвалась я, пытаясь дружелюбной улыбкой смягчить приказной тон Тюлениной: честно признаться, не привыкла к тому, чтобы меня обслуживали – за исключением мест вроде парикмахерской или ресторана, – и чувствовала себя несколько неловко.

– Мне казалось, дело зашло в тупик? – продолжала Анна, когда горничная удалилась выполнять распоряжение.

– Так и есть, – подтвердила я. – Потому его и поручили нам.

– Впервые слышу об ОМР, – покачала головой женщина.

– Это новая организация. Мы занимаемся случаями, связанными с медициной. Вас, насколько я понимаю, задерживали, но потом отпустили?

– Да, – кивнула Тюленина, открыто глядя мне прямо в глаза. – Совершенно естественно, что я стала первой подозреваемой.

– Естественно? – переспросила я.

– Видите ли, – пояснила она, – сама будучи адвокатом – в прошлом, разумеется, – я кое-чему научилась, в частности тому, что в случае смерти мужа или жены чаще всего виноват именно супруг. Так что удивления не испытала. Благодаря связям мужа у меня также оказался отличный адвокат, который в пух и прах разбил версию следствия о моей якобы причастности к смерти Мити. Тем не менее дело застопорилось, и, кроме меня, других подозреваемых не нашлось. Скажите, неужели все дело в «Виталайфе»?

– Похоже, что так, – подтвердила я.

– Господи, какой ужас! – пробормотала Анна, сжимая руки в замок на коленях. – Но я ведь и сама его принимаю… Вернее, принимала – до Митиной смерти.

– А у вас случайно не сохранилось баночек из-под капсул?

– Милиция все изъяла, – покачала головой Анна. – Я купила три баночки «Виталайфа», но лишь в одной обнаружили синильную кислоту – в той, что я дала Мите. Подумать только, ведь это именно я убедила мужа принимать БАД! Митя никогда ничем подобным не увлекался, не верил в это, но в последнее время он сильно уставал, у него был пониженный жизненный тонус, и я решила, что раз мне «Виталайф» так хорошо помогает, то и ему… Это я, я его убила!

Женщина закрыла лицо руками, и ее плечи стали подозрительно вздрагивать.

– Не надо так! – попыталась утешить ее я. – Вы тут совершенно ни при чем: уже пять человек пострадали от того же препарата, и, похоже, имело место массовое отравление.

– То есть, – всхлипнув, проговорила Тюленина, – вы хотите сказать, что никто и не собирался убивать Митю? Это всего лишь проклятая случайность?

– Не случайность, а в лучшем случае халатность, нарушение рецептуры или что-то еще – пока невозможно сказать наверняка. А как долго ваш муж принимал этот БАД?

– Почти три месяца, – ответила женщина.

– А вы?

– Около года – начала в прошлом августе, кажется. Самое интересное, что «Виталайф» действительно хорошее средство: от него и вправду улучшился цвет кожи, нормализовался обмен веществ… Как такое вообще могло произойти? Вы говорите, пять человек пострадали? И все умерли?

– К сожалению, да.

– И те, кто производит эту отраву, все еще продолжают работать?

– Обещаю, Анна Григорьевна, мы сделаем все, чтобы виновные в смерти этих людей – в том числе и вашего мужа – понесли заслуженное наказание.

– Если я чем-нибудь смогу помочь, – сказала Тюленина, – обязательно обращайтесь! Звоните в любое время, задавайте любые вопросы.

– Спасибо, я так и сделаю.

Покинув квартиру Тюлениных, я попыталась переосмыслить, что нового узнала, и пришла к выводу, что практически ничего. По всему выходило, что во всем виноват «Виталайф» и искать надо именно на заводе по его производству.

Мы встретились с группой ОМР в ресторане «У Потапыча» в назначенное время. Я пришла последней, хоть и не опоздала: Кобзев, Лопухин и Вика уже сидели за столиками.

– Я сделал заказ за вас, – сообщил Кобзев, как только я села.

– Это правильно, потому что Павел знает все меню наизусть! – добавил Илья, словно я собиралась возражать.

Пока мы ждали – надо заметить, довольно долго, – я рассказала о результатах своего визита к Анне Тюлениной.

– А у вас как? – спросила я, закончив свой рассказ.

– Ну, лично у меня результат примерно тот же – то есть практически нулевой, – усмехнулся Павел. – Муж Валентины Глушко – рядовой программист в одном из с трудом выживших в перестройку НИИ. Валентина не работала, вела домашнее хозяйство. Жили довольно бедно – помогала сдача квартиры, доставшаяся Глушко от умершего родственника. У супругов дочь, в пятом классе учится. Как долго Валентина принимала «Виталайф», муж ответить затруднился: жена никогда не советовалась с ним на этот счет. В последнее время она плохо себя чувствовала, но относила это на счет усталости. Хорошо бы поболтать с ее терапевтом, конечно, карточку почитать – вдруг она обращалась к врачу из-за недомогания? Хотя самому Глушко об этом ничего не известно. Кстати, его задерживали по подозрению в убийстве жены, но отпустили, так как доказать его участие в отравлении не удалось. Его спасло то, что буквально через несколько дней то же самое произошло с Ириной Пластун. Удивительно, но даже несмотря на это, дела не объединили, и они остались в ведении разных следователей! А у тебя, Илюша?

– У меня интересно! – ответил Лопухин.

Официант принес заказ и принялся деловито расставлять все на столе. При виде аппетитно выглядящих блюд у меня потекли слюнки, и я тут же вспомнила, что с утра так и не успела ничего перехватить. Когда официант закончил и удалился, Илья продолжил:

– Ирина Пластун – модель с довольно успешной карьерой. Правда, она недавно стала лицом французской фирмы «Кораль», а это несколько уменьшало ее шансы получить еще какое-нибудь интересное предложение в дальнейшем.

– Это почему? – внезапно заинтересовалась Вика.

– Ой, – отмахнулся Илья, – мне такой ликбез в модельном агентстве организовали – могу прямо сейчас начать работать в этой индустрии, вот только диплом медицинский жалко – пропадет ведь без практики! Значит, так, работа фотомодели бывает трех видов: для каталога, для журнала и для рекламы. В каталогах и журналах платят мало, но зато доход более или менее постоянный: девушки переходят от одного каталога к другому, из одного журнала в другой. Очень повезет, если работу предложит журнал типа российского издания «Вог» или «Элль» – там оплата тоже невелика, но больше возможностей, от таких предложений обычно не отказываются. Реклама – самый высокооплачиваемый вид работы, однако он обычно сильно ограничивает предложение. Если девушка начинает рекламировать продукт какой-то фирмы, то ее лицо появляется на плакатах, в витринах магазинов, на телеэкране, оно становится слишком узнаваемым, и по истечении срока контракта мало шансов на то, что какая-нибудь другая фирма захочет нанять ту же модель. С другой стороны, коллеги Ирины считали, что она отхватила жирный кусок: с ней заключили контракт на пять лет, и по его окончании Пластун могла бы уйти на покой, потому что сумма этого контракта, хоть девушка и держала ее в секрете, просто убийственная – если судить по предположениям ее подруг.