Да, иногда приходилось организовывать такси в больницу. Это во Флен, один из ближних городков. Порою возникали проблемы с зубами и прочим. Да, приходилось разбираться впоследствии. Но сестра просто кудесница по части шитья, так что обычно справляется…

«А если человек не выползает? Он избит, временно теряет сознание или что-то в этом роде. Но выползать отказывается».

Здесь не нашлось какого-то определённого ответа. Ничего подобного пока не случалось. Соперники Эрика начали заниматься этим спортом во втором классе гимназии и на данный момент уже семь-восемь раз отыгрывали свой номер. Они били по очереди, пока всё не кончалось.

«По очереди? Они что — не нападают одновременно?»

Нет, они обычно чередуются. Начинают немного расслабленно, а потом постепенно увеличивают силу ударов. Для них это считается забавой, и потом публику не годится лишать зрелища. Только к концу всё станет по-настоящему серьёзным.

Эрик сидел молча и взвешивал ситуацию. Всеобщее презрение в течение двух лет и мерзкое прозвище, от которого потом не избавишься? Нет, он обязан был идти.

После молитвы он отыскал Пьера на пути из столовой.

«Я хочу, чтобы ты показал мне квадрат».

«Чёрт, Эрик, я понял, что толковали о тебе. Ты, вероятно, слышал, как они болтали за моим столом. Это же дьявольщина, такая система, значит…»

«Да, да, но мне нужна твоя помощь в ближайшие полчаса. Идем же!»

Они пошли вниз за кухню. Там в землю были вкопаны нефтяные цистерны. Сверху их покрывала бетонная платформа толщиной сантиметров тридцать и габаритами пять на шесть метров. Её и называли квадратом.

От здания кухни ринг отделяла гравиевая площадка. Она считалась партером. Именно там, уточнил Пьер, располагались совет и четырёхклассники. Над ними выглядывал ряд окон. Здесь жили финские официантки. Во время избиения они обычно свешивались наружу и аплодировали тому, кто лежал внизу. С другой стороны квадрата высился поросший травой десятиметровый откос. Там располагались зрители из реальной школы. Гимназисты же занимали места примерно на уровне платформы со стороны единственной ведущей сюда дороги. Значит, путь Эрика в квадрат лежал как раз мимо них.

Эрик поднялся на площадку и прошёлся по ней из стороны в сторону. Поверхность выглядела ровной и твердой. Только в одном углу находилась круглая бетонная крышка с двумя торчащими стальными ручками. Видимо, её поднимали при заливке мазутом. Здесь можно было споткнуться. Эрик послюнявил ладонь, наклонился и потёр бетонную поверхность. Она оказалась жёсткой и шершавой, причем отдельные зёрна бетона прилипли к коже. Ему это не понравилось: ссадины на локтях и щеках могли сильно воспалиться и причинять страдания несколько недель.

«Хорошо, Пьер, это всё, что я хотел узнать. Пошли в нашу комнату, и ты расскажешь мне, как там обычно происходит».

Пьер чуть не плакал, когда они вернулись в Кассиопею.

«Чёрт, Эрик, ты и не предполагаешь, что они собираются сделать».

«Ну я, конечно, предполагаю, но не знаю наверняка. Ты должен рассказать, как эти двое специалистов дерутся. Ты же, наверное, видел их в работе?»

Пьер говорил сочувственно. Сначала представление напоминало игру. Все стояли, скандируя «Крыыса!» и смеясь. Постепенно избиение ожесточалось, и те, кто выползал, всегда были в крови.

«Но, Пьер, это же слишком серьёзно, ты должен помочь мне. Как они дерутся, бьют ногами, бьют кулаками или ребром ладони, нападают оба одновременно или чередуются каким-то образом, целят в лицо или в корпус, бьют промеж ног? Расскажи, это важно, Пьер!»

Они сидели в комнате, и Эрик выбирал одежду, одновременно пытаясь вытащить из Пьера детали. Но друг излагал, главным образом, свои личные переживания. Он, вероятно, слишком мало знал о технике боя и потому не умел проанализировать сам ход событий.

Эрик взвесил на руке футбольные бутсы. Он мог взять клещи и снять с них шипы. Такая обувь обеспечила бы сильный удар ногой и защитила суставы пальцев от царапания по бетонному основанию в случае, если окажешься внизу. Но при гладкой, твёрдой пластиковой подошве существовала опасность поскользнуться. Частицы песка на бетонном основании могли сработать как маленькие колёсики, а ноги — разъехаться при быстрых движениях из стороны в сторону. Стоило, поскользнувшись, оказаться внизу под двумя тяжёлыми парнями, было бы вообще невозможно выбраться из захвата и встать на ноги. Да если бы и удалось… На лице могут остаться ссадины, брови начнут сильно кровоточить. Тут и противника не разглядишь. То есть бутсы не годились. Кроссовки выглядели надежней.

То же касалось и джинсов. Его джинсы были мягкими и хорошо сидели, так что обеспечивали свободу движений. Тренировочные брюки вроде бы еще удобней, но их обвисший материал позволял хватать за штанины. Не годится. Он вытащил ремень из джинсов по той же причине. Когда дерёшься одновременно с двумя противниками, очень важно, чтобы один не схватил тебя, давая возможность второму безнаказанно бить руками или ногами. Итак, джинсы и кроссовки, обувь следовало завязать как следует. Никаких свободных концов.

Нелегкой задачей оказалось оснащение торса. Лучше всего подошёл бы свитер с длинными рукавами, который сидел бы почти в обтяжку, не позволяя сделать захват, и при этом не мешал бы свободе движений. Просторная куртка от спортивного костюма защитила бы локти при падении на бетон или если они навалятся сверху, но за неё можно было хватать. Размер Пьера не годился, а у самого Эрика не нашлось ничего подходящего. В конце концов он остановил свой выбор на белой футболке в обтяжку с короткими рукавами. Лучше бы она имела красный цвет, поскольку кровь на белой футболке слишком заметна. Но другой у него не нашлось. Короткие рукава, конечно, не спасли бы локти от ран, но с другой стороны — полная свобода действий для рук и никакой болтающейся материи. Так он и оделся.

Он подошёл к зеркалу и посмотрел себе в глаза. Раскрыв рот, изучил зубы. Пьер, поджав ноги, молча сидел на своей кровати.

«Они обычно бьют ногами лежачего? Имею в виду по физиономии?» — поинтересовался Эрик, не отводя взгляда от своих зубов в зеркале.

«Не знаю, не думаю. Хотя одному парню пришлось отправляться к зубному и вставлять зуб в прошлом году».

Один зуб. Или два?

Он пошёл к своей кровати и сел, наклонившись, и рассматривал свои руки со всё ещё заметными белыми шрамами. Что ждало его впереди? Кара? Два года отмщения за всё то, что он причинял другим? Он бросил взгляд на часы. Осталось тридцать минут. Пьер сидел молча с остекленевшим лицом, как будто он железной волей подавил все нахлынувшие на него эмоции.

«Пьер, мой маленький южный друг с носом негерманского типа. Кстати, возможно, через час и мой шнобель будет выглядеть не лучше твоего. Но знаешь (ты, пожалуй, не понял этого), вовсе не обязательно, что я проиграю. Я могу и победить тоже».

«Как велики их шансы?»

«Честно говоря, я совершенно не представляю. Я не видел, как эти парни дерутся, и ты не описал мне подробно их технику. Стоило бы мне хоть раз увидеть их в деле, и я бы знал точно. Сейчас мне известно только, что их двое, один на вид весит немного меньше, чем я, а другой больше. Вот и все».