тут, в отстойнике, подвеску. Оказалось, она — символ какого-то культа, и этот маг захотел меня убить. Но я его сам убил и пошёл дальше.

— Он мёртв, — доложился Хим. — Забрался на крышу, забаррикадировал окно на чердаке, чтобы ни ты, ни я его там не достали. Но только не учел, что я могу летать. Я его оттуда сбросил, падать невысоко, только ноги поломал, поорал немного, ну я его и добил.

— Хорошо, как перекусишь, дай знать, я этой падле в голову гвоздь железный вгоню, а то ведь станет фантомом, людей убивать будет.

— Как скажешь, Странник.

Егор посмотрел на девушку, которая внимательно за ним наблюдала.

— Лин, мёртв твой мучитель, попозже сходим к нему, похороним то, что осталось. Здесь лучше так делать, а то призраком может стать и не добрым, беды тем, кто придёт следом за нами, причинит.

— Призраки? — опять не поверила Белова.

— Да, призраки. Есть добрые, безобидные, а есть очень злые. И завязывай делать большие глаза и говорить — да ладно. Я побывал, если считать отстойник, в пяти мирах, в отстойнике дважды, я встречал странника, который прошел больше двадцати. Я видел самых настоящих эльфов и орков, последних даже убивал. В том мире ещё и гномы живут, но врать не буду, не попались мне на глаза. В первом мире есть самые натуральные маги, тот, которого я убил, пытался меня магией поймать, не вышло, вырвался. И Хима так создали. Видел, как на космической станции роботы с ума сошли и поубивали всех. А в отстойнике сам злого призрака в первое пребывание упокоил. Кстати, он был одним из отписавшихся на стене — Рома Гусь. Второй, Павел, тоже погиб в тумане, вон там, в холле его тело лежало. Он тоже призраком стал, только хорошим, много полезного мне рассказал, а я его похоронил. А рядом с ним могила людоеда, который тут жить остался, это первый, кого я убил.

Девушка слушала молча, только глазами, хлопала, красивыми, тёмно-карими, слегка раскосыми, такие, в последнее время, лисьими называют.

— Странник, я закончил, — подал голос Хим. — Всё, конечно, не сожрал, но наелся надолго.

— Тогда вот что, волоки его туда, где есть земля, и копай яму, куда останки можно будет скинуть, сил у тебя много, лапы мощные. Но без меня не зарывай, нужно ему железку в голову вбить.

— Сделаем, — заверил его Химерик.

Каскад же немного озадачился, похоже, после разговора, их отношения со слугой перестали быть таковыми. Плохо это или хорошо, время покажет.

— Егор, и мне придётся через всё это пройти? — неожиданно спросила девушка, которая всю мысленную беседу с химериком задумчиво смотрела на стену.

— У каждого свой путь, — пожал плечами Раевский. — Но если ты хочешь сдержать своё обещание, данное маме, то придётся сильно измениться. Вот ты чем там занималась?

— Студентка факультета журналистики, третий курс. И подрабатывала ноготочками.

— Поздравляю, — с усмешкой прокомментировал Каскад, — у тебя офигенный стартовый капитал, просто тебе точно не будет. Но мы попробуем изменить это прямо сейчас, пошли заниматься неприятным делом.

Егор поднялся с кресла и закинул себе за спину рюкзак, и тут вспомнил про пластуна. Да он, конечно, не для женской руки, кинжал большой и тяжёлый, только лезвие семнадцать сантиметров, а ещё рукоять… Но ей нужно оружие. Вернув рюкзак на стол, он достал оттуда ножны и протянул девушке.

— Возьми, это тебе. Я пришёл с ним с Земли, и он мне очень сильно помог. Бери.

Девушка приняла тяжёлый кинжал, с трудом вытащила его из ножен, посмотрела украшенное узорами лезвие и даже пальцем заточку попробовала.

— Спасибо, — наконец, произнесла она, правда уверенности в её словах было немного.

Раевский в ответ кивнул, потом посмотрел на её бедра, обтянутые велосипедками, и вздохнул.

— Ремень только найти нужно, пока ты новой одеждой не обзаведёшься. Попадёшь в мир средневековья, тебя за такой наряд, как ведьму, на костре спалят.

В глазах Лины промелькнул страх, теперь она начала воспринимать всё, что говорил Егор, всерьёз, и это уже хорошо, чем раньше она избавится от иллюзий лёгкой жизни и лёгких путей, тем лучше.

Глава 7

Они вышли в сад, Егор поднял лопату, которая так и валялась возле двух могил — Павла и Охотника. Лина стояла на крыльце, не сводя с них взгляда, похоже, только сейчас она ему окончательно поверила.

— Жди, — попросил он, — сейчас кое-что возьму в сарае, и пойдём.

Девушка механически кивнула, при этом левая рука сжимала ножны, а правая рукоять пластуна.

— Не жилец она, — глянув на девчонку, подумал про себя Егор, — нет решимости, идти до конца.

Скорее всего, не пережить ей испытания туманом, а даже если и шагнёт в кляксу, то её в первом же мире пристукнут, не видел Егор ещё хороших, спокойных миров. А даже, если ей повезёт, и закинет куда-то в спокойное место, всё равно ей придётся идти свой ключик искать, а эти вояжи не бывают простыми.

Взяв из сарая пару трехгранных ржавых гвоздей, он сунул их в карман, где ещё недавно лежали браслеты. Потом его взгляд упал на молоток на короткой ручке, его он тоже прихватил — для того, что он задумал, самое то.

Лина так и стояла на крыльце, ожидая Егора, только на могилы перестала пялиться. Выглядела девушка подавлено, слишком много свалилось на неё за последние несколько часов.

— Ну, чего загрустила? — произнёс Раевский жизнерадостным голосом, пытаясь подбодрить временную спутницу.

— А чему радоваться? — покосившись на молоток в его руке, спросила Белова. — Что хорошего впереди? Умру или умру — плохой выбор. Либо чуть раньше, либо чуть позже. Я — студентка журналистка, я не умею драться. Ну, съездила я одному хаму по яйцам ногой, сюда провалилась — сразу на другого налетела, ключи в него швырнула и сбежала, всё равно