к щеке кобольда. Зашипело, в воздухе поплыла вонь прижжённого мяса. Карлик завизжал.

— Где богиню держите? — ровно повторил Эгарт.

— Чавой-то оне тянуть, — сказал Дрызг, поглядывая в сторону, откуда доносились вопли и стоны кобольда.

— Мабудь карла неговорливый попался, — рассудительно заметил Одо. Прислонившись к дереву, он без остановки обшаривал взглядом лес вокруг. — Это зря, токмо мучится попусту. Одно — расскажет…

— Гля! — прервал рассуждения товарища Дрызг. — Никак Габа нас кличет!

Действительно: повернувшись к ним, черноволосый бородач призывно махал рукой.

Оказавшись возле костра, Дрызг с приоткрытым ртом уставился на обвисшего на верёвках пленника. Покрытый ожогами и порезами, тот тонко поскуливал, словно раненая собака. Жёлтые глаза потускнели и безучастно глядели в землю.

— Вызнали? — Вопросительно посмотрел на Эгарта Одо. — Вызнали, где золото?

Эгарт отрицательно мотнул головой. Поднявшись, приблизился к Вирнеру, что-то зашептал на ухо. Криво усмехнувшись, охотник кивнул.

Ратник повернулся к Дрызгу:

— Хорош пялиться! Валяй, хворосту собери — хоть какой-то прок от тебя, вахлака, будет.

Дрызг аж задохнулся от такого. Позабыв о кобольде, выпучился на Эгарта. Медленно краснея, заорал, сжав кулаки:

— Не указ ты мне, ржавобокий! Хошь сухолома — подь, да саморучно сбери! Я те ни в вои, ни в холопья не определялси!

— Грызло прикрой, покуда зубья на месте, — пренебрежительно кинул Эгарт, отворачиваясь.

— Ах ты ж паскудник! Да я ж тя!.. — с перекошенным лицом Дрызг рванулся к демонстративно игнорирующему его воину.

Его перехватил Одо, сначала клещом вцепившийся в рубаху, а после облапивший беснующегося мужика, словно медведь.

— А ну, пущай мя тотчас! — неистовствовал Дрызг. — Иначе и тя зашибу!

Одо что-то говорил, но рассерженный родственник охотника ничего не желал слышать.

Эгарт, не обращая внимания на происходящее позади, легонько полоснул мочку уха кобольда.

— Не желашь говорить, тварина?! — воскликнул воин. — Тогда подыхай!

Словно бы в ярости ратник вонзил кинжал в бедро пленника — да так, что остриё, пробив тощую плоть, ужалило древесную кору. Но сидевший поблизости Габа приметил, что глаза Эгарта в тот миг оставались такими же холодными, как и раньше.

Пронзительный вой кобольда смешался с воплями Дрызга и уговорами Одо. Эгарт громко ругался, а над деревьями с криками вились потревоженные птицы. И никто, включая внимательно озиравшегося Габу, не заметил, как охотник беззвучно исчез в кустах.

Через несколько десятков ударов сердца Эгарт вдруг встал и спокойно сказал Дрызгу:

— Всё, притихни.

Дрызг ещё больше вскипел, но натолкнувшись на странно дружелюбный взгляд ратника, озадаченно умолк.

— Дело пустое, ничего нам не вызнать, — чрезмерно громко объявил Эгарт. — Вертаемся в Фумин.

— Дык как так? — возмутился Дрызг. — Мы ж…

— Слухай, что старшой молвил, — внезапно поддержал бывшего сослуживца Одо.

Дрызг в поисках подмоги глянул на Габу, но тот уже затаптывал остатки костерка.

— Вы чаво такой везухи чураетесь? Богачество, оно ж тута, токмо ухвать яго! Да я сам карлу выспрошу!

Точно не слыша, Эгарт рубанул верёвки, удерживавшие кобольда. После, оставляя кровоточащие порезы, рассёк путы на руках и ногах. Разогнувшись, напоследок пнул распластанного на листьях человечка.

— Уходим. — И первым зашагал по направлению к далёкому посёлку.

Габа, не оглядываясь, двинул за ним. Одо потянул Дрызга за рукав:

— Не барагозь. Эгарт непрост — не зря у нас десятским был. Шо-то замыслил, демон меня разорви. Мож, иного карлу споймать излаживается?

Хлопая глазами, Дрызг призадумался. Обернувшись, остановил взгляд на вяло копошащемся кобольде. Наконец, морща лоб, поплёлся за остальными.

Когда создаваемый людьми шум окончательно затих, к постанывающему израненному кобольду подбежали трое сородичей. Молча подхватили на руки и торопливо понесли прочь.

Где-то в четырёх с половиной сотнях шагов от места пытки кобольды остановились. Один, выпустив раненого, присел в зарослях папоротника. Ухватившись за торчащий из бурой листвы сучок, рывком открыл замаскированный квадратный люк. И тут же, насквозь пронзённый стрелой, свалился в чёрный зев лаза. Кобольды, продолжавшие удерживать раненого, даже не успели осознать случившееся: почти одновременно их поразили другие стрелы. Один человечек рухнул навзничь с пробитой головой. Второй упал, цепляясь за торчащее из живота оперённое древко; забил ногами, разбрасывая листву, но вскоре затих. Воцарилась обычная лесная тишь.

Выждав немного, меж деревьями показался Вирнер. Бесшумно ступая, ухитряясь не потревожить ни один лист, охотник осторожно приблизился к кобольдам. Удерживая лук с наложенной стрелой, огляделся. Полуприкрыв глаза, прислушался. Не уловив ничего подозрительного, обнажил нож и добил бывшего пленника. После поднёс к губам рожок.

— …Шоб они все на мя отвлеклися? Започем знашь, шо хто-нить глядел? — пытал Эгарта Дрызг.

— Крики его далёко разносились. Не могли другие кобольды такое пропустить. Хоть один соглядатай, да засел где, — терпеливо разъяснял ратник, катая по ладони сорванный жёлудь. — До́лжно было глаза ему от Вирнера отвесть.

— А чаво мне зараз думку свою не казал? Я ж тя едва не зашиб!

Прищурившись, Эгарт оглядел Дрызга, но смолчал. За него, ухмыляясь, ответил Габа:

— Знай ты всё наперёд, зело бы так не ерепенился!

Одо засмеялся.

— Тьфу на вас! — обиделся Дрызг.

Где-то вдалеке хрипло загудел рожок.

— Сигнал! — встрепенулся Эгарт. Забытый жёлудь полетел на землю. — Ходу!

Заслышав шаги, охотник вскинул лук. Но тут же опустил, увидев товарищей.

— Годно сработано, — похвалил Эгарт, скользнув взглядом по мертвецам. Став на край ведущей в подземелье дыры, чуть улыбнулся: — Вот оно!

Пока Габа обыскивал убитых кобольдов, Одо склонился над открытым ходом.

— Это ж надо! Прям под ногами такое таится!