«Дороги забиты заключенными концлагерей… Утром шестеро евреев, которых освободили из Бельзена, зашли во двор. Младшему было лет одиннадцать. С удивлением, с голодным вниманием ребенка, который никогда не видел ничего подобного, он разглядывал книжки с картинками…»

Процитируем еще одну любопытную запись:

Берлин, 20 апреля 1945 года:

«Во второй половине дня я вместе с членами гитлерюгенда, отличившимися храбростью на фронте, стою в саду рейхсканцелярии… Гитлер прошел перед выстроившимися и каждому протянул руку. Он шел согнувшись. Его руки тряслись… Свое обращение он закончил словами «Хайль!». Но никто не ответил. В саду была тишина. Только вдали слышался грохот фронта…» Подпись: «Артур Аксман. Конец в бункере фюрера».

Описанное кажется не раз виденным в немецкой кинохронике последних дней рейха: мальчишки, построившиеся в ряд, и проходящий мимо согбенный и уже ни на что не способный «вершитель судеб». Автор записи – весьма заметная фигура в гитлеровском рейхе: 7 августа 1940 года Аксман назначен новым руководителем имперской молодежи. 2 января 1943-го, в связи с исчерпанностью трудовых резервов, он объявляет о призыве немецкой молодежи на работы в помощь фронту, т. е. о мобилизации на нужды войны, и уже в начале года около пяти миллионов подростков призваны на трудовой фронт…

Из дневников женщины, не принадлежащей к нацистскому истеблишменту:

Берлин, 21 апреля 1945 года:

«Ближайшая колонка находится в трех кварталах, возле пивной фольксштурма. Около сотни людей пытаются пробиться к насосу… В месте сбора фольксштурма царит суетливая деловитость… Мужчины с черно-бело-красными повязками, в самодельной, кое-как сшитой военной амуниции, жалкие, как нищие, вваливаются в пивную и вываливаются обратно… И с этим сбродом собираются защищать Берлин! Все, у кого есть ноги, сегодня, похоже, смываются на запад. Между грузовиками и машинами вермахта с трудом продвигаются обозы беженцев: фуры, ручные тележки, детские коляски, коляски для кукол. Нагруженные рюкзаками, мешками, чемоданами. Усталые женщины впряглись и тащат все это вместо лошадей. В арьергарде измученные дети. Бледные, со впалыми щеками, босые…»

Берлин, 24 апреля 1945 года:

«Умирающий город был полон пугающими звуками: откуда-то доносились выстрелы, близкие и далекие, отдельные и очередями. Люди кричали, полные страха, или в алкогольном чаду… Чьи-то команды, шум марширующих колонн, земельные работы, звуки, издаваемые животными. Характерное жужжание русской «швейной машинки», которая кружила над городом и сбрасывала свои маленькие осколочные бомбы. Все, что вздымается вверх от полыхающих повсюду пожаров, наполняет комнату пылью, но временами с порывами ветра врывается и щепотка весны из соседнего Ботанического сада…»

Ну и последнее по этому поводу – две записи некоей Маргрет Бовери из Берлина, от 25 и 27 апреля 1945 года:

«Автомобиль с громкоговорителем четыре раза появлялся с сообщениями о положении на фронтах, очень скудными новостями; перед этим люди собрались на площади и стали беспорядочно передвигаться по ней… Все это напоминало итальянскую площадь к вечеру; некоторые люди казались расслабленными и довольными, а другие, многие, – раздраженными и мрачными. Над всем этим скоплением появлялись русские самолеты. Сегодня они почти все время эскадрильями пролетают над нами, и зенитки устраивают по этому поводу оглушающую пальбу… Ну вот, они уже совсем близко. Мы считаем, что это примерно в районе вокзала Халензее – четыре минуты на С-Бане…»

«Поскольку со вчерашнего дня нет воды, я вышла с ведром, улица была покрыта осколками стекла, битого кирпича и сломанными ветками деревьев. Лавка булочника была закрыта, и я пошла со своим ведром к озеру Литцензее в парк. Вода была грязной, зеленоватой, но для туалета и поливки цветов, возможно, даже для мытья – сойдет…»

Таковы некоторые картинки последних дней войны. Но ведь беды и испытания начались не в финале, а значительно раньше. Не будем пересказывать основные военные события: сначала надежды на блицкриг, потом отпор, мощное противостояние, котлы, раненые и погибшие, чьи тела так и оставались на чужбине. Имеется в виду, конечно, восточный фронт, поход на Россию, завершившийся тем крахом, иллюстрацией к которому служат несколько приведенных зарисовок. Среди огромного множества военной литературы (с обеих сторон) немалое потрясение вызывает вышедшая в 1991 году документальная книга «Хочу выбраться из этого безумия». Немецкие письма с Восточного фронта 1941-1945 из советских архивов». Между прочим, вступление в этому тому написал не кто иной, как бывший Федеральный канцлер Вилли Брандт, в свое время сыгравший важную роль в улучшении отношений с Советским Союзом и заключивший так называемые «Восточные договоры».

В своем вступительном слове он прежде всего напоминает, что книга выйдет в тот самый момент, когда исполнится полвека с начала «нацистско-германского нападения» на Советский Союз. В своем коротком обращении к читателю он подчеркивает «человеческий», «индивидуальный» аспект войны, отразившийся в собранных письмах немецких солдат своим близким и солдатских родственников на фронт. Он говорит о «человеческих последствиях» того, что «произошло с немцами из-за насильственного господства» нацизма, о чудовищных личных трагедиях, разыгрывавшихся в семьях, которые теряли на войне сыновей, мужей, отцов. Это письма погибших в разных местах России, куда занесла послушных солдат «воля диктатора». Это письма миллионов людей, умерших «на поле битвы, в лагерях и под бомбами». Отдельные люди, пишущие на фронтовом досуге письма родным в Германию, сливаются, пишет Вилли Брандт, в «невообразимую многомиллионную череду погибших». Люди, которые «участвовали во Второй мировой войне и погибли в ней, вновь оживают в этих отобранных письмах, позволяющих судить об их индивидуальных чертах». И именно потому письма превращаются в документы, свидетельствующие о трагедии войны. А выжившие и молодежь получают шанс извлечь уроки из опыта военных поколений, понять: «какова война «наощупь», и что она делает с людьми».

Эти письма пролежали незамеченными в советском спецархиве много десятков лет. Издатели и с советской, и с немецкой стороны подмечают главное – в этих письмах редко звучат героические мотивы, разве что в тех, которые приходят в окопы с родины, промелькнет что-то о «великом фюрере», который знает, куда вести свой народ. А этот народ в лице молодых парней, мечтавших о военных «приключениях», голодает, томится от жажды, ежедневно и еженощно видит кровь, дышит ядовитыми испарениями, борется с вшами, мечтает о горячей картофелине и куске хлеба…

От 30 до 40 миллиардов писем было доставлено почтой рейха с осени 1939 до мая 1945-го… Но было и огромное множество писем, не дошедших до адресатов. Их авторы навсегда остались лежать в чужой земле. Эти письма были найдены на путях немецкого отступления, в местах ожесточенных боев, в разбитых снарядами и бомбами окопах. Малая толика этой корреспонденции собрана в данном томе. Советские издатели пишут, что были очень рады, когда идея создать из подобранных в годы войны писем книгу нашла «восторженную поддержку» среди немцев.