же написать ей смску. Вдруг она уже освободилась, тогда мы сразу же встретимся, а если еще работает, то подожду. От предвкушения скорой встречи торопил водителя, который ехал по вечерним пробкам. Я не стал останавливать машину у самых дверей отеля. Водитель высадил меня с правой стороны, около полукруглой площади, и я лучше прогуляюсь немного, чтобы успокоиться.

Без пяти семь я подходил к дверям отеля. Оставалось двадцать метров, когда я увидел Аленушку в черном длинном платье и белом меховом полушубке. На ее лице был броский макияж, но он не портил ее, а только подчеркивал красоту лица и глаз. Волосы были уложены в сложную прическу и придавали дополнительный шарм. Длинные волосы завиты и собраны наверху в элегантный пучок, а по бокам свисали красивые завитушки. Я никогда не видел жену в таком образе, и у меня сердце замерло и часто забилось, а глаза расширились от созерцания ее красоты. Платье подчеркивало фигуру и заставляло разыгрываться воображение. Раньше его на ней не видел, и с удовольствием рассматривал соблазнительные изгибы груди, талии и ноги, которая выглядывала из небольшого разреза. Почему мы раньше ходили в рестораны, но для меня она так не старалась?

Сначала хотел окликнуть жену, но тут промелькнула мысль: «Я же не предупреждал, что приеду, так куда Аленушка собралась в таком виде?».

Не знаю почему, но я спрятался за широкой колонной, когда заметил Разовского, выходящего к ней в вечернем смокинге. Продолжая за ними наблюдать, я сглатывал комок в горле и даже не мог предположить, что здесь происходит.

Мое сердце начало распадаться на куски, когда я увидел, как жена обняла его за шею, а Разовский притянул ее к себе, и они стали целоваться. Кулак сжался, пока я наблюдал, как Разовский пробегает рукой по спине Алены до самых ягодиц, а ей это явно доставляет удовольствие. Жена счастливо рассмеялась и снова обняла его. Я остолбенел, не в силах сделать вдох, а потом показалось, что я разлетелся на тысячу мелких осколков, когда осознал увиденное, мне снова изменяют. К ним подъехал роскошный белый лимузин и вскоре скрылся из виду, а я вышел из укрытия. На душе была вьюга. Сердце сковало от разрываемой боли, казалось, что сейчас впилось тысячи заноз, и они приносят страдание, когда их вытаскиваешь, но сейчас я только желал дойти до номера и рухнуть на постель, чтобы попытаться собрать себя в единое целое. Я держался из последних сил, чтобы не заплакать при всех. Выкинул в урну бесполезные цветы и прошел к администратору, чтобы зарегистрироваться в номере.

Поднялся на второй этаж, открыл дверь и прямо в пальто лег на кровать, дав волю слезам. Я приехал за любовью и поддержкой к жене, чтобы узнать, что меня снова жестоко предали. Аленушка, любимая женщина, которой я жил, подлая предательница. Когда это произошло или так всегда было? Снова возникла картинка перед глазами, и я в ярости стукнул по кровати. Надо перестать так ее называть. Но разве это просто? Все мечты на счастливую долгую жизнь и крепкий брак рухнули, и я не знал, как мне справиться с этим. Я остался один. Вдобавок к письму придется пережить и этот кошмар, который разрывал меня на части. Почему он повторяется? Я любил Дашу, и она променяла меня на ребенка от соперника. И теперь Алена променяла меня на богача. Что со мной не так?

Я почувствовал, как мне не хватает дыхания, резко сел и вынул из пальто платок, чтобы протереть лицо. А от кого тогда ребенок у Алены? Он мой или Разовского? Нет, она же не могла быть настолько подлой? Но душа заныла от нехорошего предчувствия. Не может быть, чтобы она все подстроила? Неужели это не мой малыш? Что мне делать с еще одной горькой правдой, если она подтвердится? Я любил моего будущего ребенка и строил мечты, каким буду любящим папой. Неужели они тоже разрушатся. Как выдержать этот удар и не сломаться окончательно? Решено, буду делать ДНК-тест.

Снова бессильно рухнул снова на кровать. Не хотелось шевелиться, душа плакала, а сердце было растоптано. Оставалось только сжимать кулаки в бессильной ярости и снова плакать. Что я делаю не так? Почему любимые женщины, которых я готов носить на руках, предают?

На душе было скверно, и хотелось выпить, чтобы забыться. Но отец всегда говорил, что алкоголь — удел слабых мужчин. И я пил только по большим праздникам. Мозг продолжал работать, и я понял, что нужно собрать доказательства, как бы тяжело ни было. С Дашей я просто плыл по течению, и мне даже не предъявить ей ничего, кроме того, что видел. И она даже при обвинениях могла отпираться сколько угодно. Как бы я это доказал? Больше такой ошибки не допущу. Поезд завтра в десять часов вечера. Я примерно знал распорядок дня Алены. С утра работа и до пяти, иногда шести вечера. Надо вымыть лицо и попробовать выяснить у младшего персонала нужную мне информацию. И тогда я буду готов, чтобы подлая предательница не смогла оправдаться. Всего одна фотография. Мне больше не надо. Только вот понимал, что это будет еще одна каторга. Снова видеть любимую жену с другим. От этих мыслей сердце снова начинала разъедать боль.

Время пролетело как в тумане. Одиночество угнетало, душу разрывало на части, я переживал все сам, не найдя такой желанной поддержки, но понимал, что сделать ничего нельзя. Я пытался жить с осознанием, что снова остался один, и впереди у меня будет много работы. Надо быть сильным и просто понять, что меня никто и никогда не любил. Но как же это тяжело. Вся жизнь — сплошная ложь, и она теперь рассыпалась по крупицам, и я только надеялся, что работа мне поможет пережить предательство жены и письмо мамы. Если надо будет, найду подработку, чтобы не оставаться одному. И вряд ли я кого-то впущу в мое сердце. Хватит его топтать грязью и ложью. Мне на удивление повезло, я разговорил горничную и почувствовал себя на миг детективом. Разовский останавливался здесь постоянно, и она видела Алену вместе с ним в его номере люкс, но обычно потом уходила этажом ниже. Значит, эта связь уже давно.

Надежда только на то, что я застану их в отеле. И я попросил женщину позвонить, когда она увидит предателей вместе. Уже знал, что здесь есть шведский стол в ресторане при отеле, и у меня была надежда сделать снимок. Они не боятся попасться,