В ходе осмотра автомобиля орудие убийства не выявили. Еще одна причина для раздумий. Паренек лейтенант Савельев накорябал на коленке сочинение (на тему «Как я осмотрел место происшествия»), двое гавриков побродили по кустам. Параллельно с этими необходимыми действиями внедорожник взгромоздили на платформу, тело Сайдуллина упаковали и ногами вперед занесли в прибывшую карету «Скорой помощи». Колонна из двух машин убыла. Остались Максимов, Демаков и замученные опера из «Интеграла».

– Сами будете распутывать? – с надеждой вопросил Храмцов у Демакова.

– Сами, – с обреченным видом кивнул Демаков. Покосился в поисках поддержки на Максимова. «Да что я им – палочка-выручалочка? – со злостью подумал сыщик. – Максимов здесь, Максимов там… А лето, между прочим, проходит».

– Молодец, лейтенант, давай путай, – похлопал капитан участкового по плечу. – Быть тебе главным ментом в этой замечательной стране. – Он махнул рукой своим и, пока участковый не передумал, побежал к машине.

Демаков уныло ковырял носком глину.

– Не надо печалиться, лейтенант, – ядовито процедил Максимов. – Вся жизнь впереди. Ты не простился еще со своими романтическими замашками?

Нелестно выражаясь по адресу Ольги Юрьевны, бросившей своих гостей в необитаемой глуши, добрели по палящему зною до лагеря и окунулись в спасительную прохладу сосняка. Победоносная команда с подмоченной репутацией оккупировала увитую плющом беседку и упражнялась в художественной грызне. Заводила капитанша – богатый язвительными интонациями голос дрожал от негодования. Лейтмотив ее монолога сводился к тому, что она отказывается возглавлять команду и сделает все от нее зависящее, чтобы поездка в Софию накрылась медным тазом, а идеалом мечтаний стал замшелый, занюханный Урюпинск. Подслушивать при дневном свете было не совсем этично. Максимов мысленно осенил себя крестным знамением и вошел в беседку. Демаков застопорился на входе – храбрость кончилась.

Алина прервала на полуслове страстный спич и закашлялась.

– Закройте дверь, – потребовала Светлана. – Здесь закрытое собрание!

– Но я не вижу здесь двери, – ухмыльнулся Максимов.

– Все равно закройте! – воскликнула Карина. – Пойдите в любой дом, закройте там и сидите! Разве вы не видите, что у нас начальственный разнос? – При этом Карина вытянула шею и отыскала плутоватыми глазками мыкающегося на задворках Демакова.

– Грубовато, девушки, – пожурил Максимов. – Мне плевать на ваши закрытые собрания и на то, как вы тут рвете душу, рассуждая о ментальной деструктивности – или назовем это альтернативным менталитетом, подразумевая одну из вас…

– Константин, замолчите, – поморщилась Алина. – Вы у нас товарищ начитанный, говорить можете часами, но это не дает вам право…

– Могу поспорить, что дает, – возразил Максимов. – В трехстах метрах от пляжа обнаружен затопленный джип с телом зверски убитого гражданина Сайдуллина. Человек пропал в ночь на 18-е. Позвонил жене с Крыжановской заправки, сказал, что через час будет в городе, но не доехал даже до Кольцовки…

– Эй, Костя, – жалобно посмотрела Зухра, – вам не кажется, что вы нас перегружаете? Озадачите одним, не успеем мы переварить…

– А у меня у самого от ваших выкрутасов голова кругом, – признался Максимов.

– На что вы намекаете? – качнулась серая от гнева Алина. – Еще одно убийство?

– Во всяком случае, оно реально имело место. Пострадавшему свернули челюсть, а затем зверски расправились, проломив череп разводным ключом. Трудновато неподготовленному человеку простым ударом свернуть челюсть, не правда ли, девушки? А теперь давайте подведем итоги. Ночь на 18-е – убийство Сайдуллина, ночь на 19-е – преступные действия в отношении бизнесмена Слоцкого, вследствие чего он чудом выживает. Следующая ночь – убийство Кости Печорского, предполагаемого партнера нашей милой убийцы, возмечтавшего засадить свою любовь за решетку. И во всех без исключения случаях наносятся меткие профессиональные удары. Не будем рассматривать хромого Валентина. И уважаемую Ольгу Юрьевну не будем. И посторонних. Нечего им тут терять.

– Вы забыли про лунатичку, Костя, – с загадочной улыбкой пробормотала Катя. – Очень интересная история. А еще убийство Улафа Пальме. Там ведь тоже не нашли убийцу?

– Плохо искали, – свирепо улыбнулся Максимов. – А про лунатичку разговор особый. Мне кажется, она должна призадуматься и вспомнить кое-что. Не понимаете? А вы и не должны понимать. А тот, кто нужно, поймет.

– Ой, я сейчас скончаюсь, – картинно простонала Соня. – Неплохой у нас выходит отдых перед выступлением в Софии.

– Мы не едем в Софию, – напомнила Алина.

– И вообще, дорогие девушки, предлагаю тщательно восстановить в головах ваш совместный героический путь и припомнить, что в вашем поведении было необычного?

– Но это неприлично, – упрекнула Катя. – Мы зайдем неведомо куда. А 37-й год, мне помнится, уже прошел, нет? Или это новый 37-й?

– А убивать людей прилично? – резонно возразил Максимов. – Так мы тоже зайдем неведомо куда. А впереди – очередная темная ночь. Так что думайте, девчата, думайте, ваше будущее в ваших руках.

Когда он покидал эту странную компанию, в беседке стояла тишина. Алина провожала его неприязненным взглядом. Зухра кривила губы в ухмылке. Карина тянула шею, моргая Демакову. У Кати нашлись какие-то общие интересы с большим травоядным существом, ползущим по коленке. В Соне проснулись музыкальные способности: она беззвучно что-то напевала и беззвучно же выщелкивала пальцами ритм. Светлана презрительно щурилась.

Ну что ж, много понять и прочувствовать им еще предстояло.

Через час непрестанных терзаний Максимов решился на отчаянный шаг. Отыскал в телефонной книге недавно загруженные цифры, вызвал абонента.

– Это вы, Григорий Иванович?

– С кем имею… Э-э, простите, не узнаю…

– Эх, родной вы мой, – беззлобно пожурил Максимов. – А просили звонить в любое время, при любой погоде.

– Константин Андреевич? Извините, но у вас по телефону такой ломающийся голос…

– Мутируем, Григорий Иванович. Все в порядке?

– Даже более чем! – с энтузиазмом воскликнул Слоцкий. – Без вас настал бы полный кирдык…

– Тогда поможете?

– Конечно!

– Я нахожусь на территории бывшего пионерлагеря «Смешинка»…

– Как! Вы до сих пор там?

– Здесь произошло двойное убийство. Вы храбрый человек, Григорий Иванович?

– Да не жалуюсь, – как-то сник бизнесмен. – Хотя, вы знаете, если честно… иногда жалуюсь. Но вам помогу, Константин.

– Замечательно, Григорий, – Максимов улыбнулся, вспомнив старый эстрадный монолог. Вспомнил и Слоцкий – засмеялся.

– Вы говорили про какую-то тяжелую ауру, окутавшую вас за мгновение до нанесения удара. Не хотите окунуться в эзотерику, Григорий?