Ждал нас. Для вида Даго его отчитал за безрассудство, но долго никто не зацикливался на этом. Все устали, хотели сесть, вытянув ноги, и наесться до отвала. Жаренное мясо на столе манило так, что сразу был "забыт" поступок волка. А довольный его вид… Потом я ещё заметила подавальщицу, которая многозначно поглядывала на Арна.

— О-о, да тут всё понятно. — Дорн принюхался и рассмеялся. — А она хороша.

Тут уже рассмеялись все, надо полагать, у волков такая натура; странно, что ещё поход выдержали без приставаний к нам с Веронией. Видимо, я сильно задумалась, либо у меня на лице всё было написано, но Арн с прищуром посмотрел на меня и шепнул, пригнувшись к моему лицу:

— Даго сказал лично хвост оторвет, кто посмеет… — не договорил, как нас перебили.

— Добро пожаловать в мою скромную таверну! — широко улыбаясь, к нам шёл худощавый высокий мужчина в черной накидке и замотанной на голове черной тканью, наподобие чалмы. Иссиня чёрная борода была аккуратно подстрижена и уложена. Обладатель красивых черт лица и чёрных глаз, словно пронзающих своим взглядом, сломал мои стереотипы о здешних трактирщиках. Верония повела плечом, видно было, что ей он понравился.

Хозяин таверны представился Райнардом эл Ниреллом. Бывший военный, пустил свои корни здесь на краю империи демонов, нашёл здесь свою жену.

Расспросив нас откуда и зачем, на что мы отвечали осторожно, но скрывать не было смысла. Причины ухода в туман у каждого были свои. Раскрывать их никто не хотел, но то, что мы пришли с другой стороны тумана, секретом не было. Пожелав нам удачи, Райнард посоветовал, где найти ночлег.

Отдохнув и, наконец, наевшись, мы отправились искать гостиницу, которую советовал хозяин таверны.

Гостиницей оказался небольшой двухэтажный домик со сдаваемыми комнатами. Мы заняли комнаты на втором этаже и нам с Веронией достались они с маленькими личными купальнями.

Перед сном, отмывшись и устало растянувшись на кровати, я мечтательно улыбаясь, вытянув ноги, думала о предстоящей жизни. Стоит ли мне стремиться попасть в большой город? Однозначно, да. Найти работу, снять домик, а может получится и купить потом. Но на всё это нужны местные деньги или золото. Даго расплачивался золотыми монетами драконьей империи. Золото, оно везде — золото. Но у меня были пусты карманы.

Мы пробыли в этой деревне почти неделю, изучая карты, решая, кто куда пойдёт. Ясно было одно, что отсюда наши пути расходятся и теперь каждый за себя.

Даго дал понять, что меня отпускать никуда не планирует. Ему бы только добраться до нормальных условий, чтобы он смог изучить мою магию. Учёный! Что с него взять? Но и идти мне одной некуда, без средств и знаний об этом мире и магии. Особенно моей магии, которую я не хотела, так как абсолютно не представляла, что я буду с ней делать. Но самое главное, мне было страшно оставаться одной и предоставленной самой себе, самостоятельно решать куда идти и что делать.

Вопрос "что делать?" отпал на пятый день.

Я проснулась ночью от удушья, кто-то крепко стискивал и прижимал меня всем телом к матрасу. Удерживая руки и обездвиживая своим весом мои ноги, он со злостью смотрел на меня. Я пыталась отдышаться, голос почему-то стал сиплым и хриплым, в немом крике чувствовала, как его вожделение упирается мне в низ живота. Одним движением своего колена резко вклинился между ног.

Неет! Я не хочу так! Нет! Я не понимала, почему мой крик стал беззвучным. Судорожно открывала рот и не слышала ни одного своего звука. Стало доходить, что он применил магию. Пальцы блуждали по телу, он медленно снимал разорванные вещи одной рукой.

Замерла. Вдруг всё стало таким бесцветным, наступило состояние полного отчуждения. Пусть берёт, что ему надо и заканчивает побыстрее! Ненавидящим взглядом я уставилась в стену справа от нас.

Он грубо стискивал бедра, проводил шероховатыми пальцами по шрамам, оставшимся от той ненавистной ночи, которую я хотела забыть. Вошёл резко в сухое и неподатливое лоно.

Удар сердца… Боль разрывалась осколками и била наотмашь.

Удар сердца… Беззвучные крики застревали в охрипевшем горле и катились обжигающие слёзы, застилая глаза.

Удар сердца… Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

Удар сердца… Быстрее разделайся с моим телом, оставь меня одну с моею болью.

Толчок… Каменная комната с оглушающими звуками вернулась в сознание.

Толчок… Горящие шрамы наполнились болью.

Толчок… Тонкое лезвие прорезает кожу.

Толчок… И крик. Крик той ночи пронзительно разносится в ушах.

Удар сердца… Ненависть. По крупицам все чувства собирались в одну тёмную жгучую Ненависть.

Ненавижу…

Ненавижу.

Ненавижу!

Ненавижу этот мир, где каждый день гибнут сотни людей, только потому, что они люди.

Ненавижу этот мир, где женщин и детей отправляют в Пустоши к монстрам.

Ненавижу этот мир, где женщины не имеют никакой безопасности от таких вот нелюдей: жестоких, ничем не отличающихся от зверей.

Ненавижу за девушку, которая погибла в этом теле, не выдержав изувечеств.

Терзал меня он ещё долго. Лишь перед рассветом скатился с моего ничего не чувствующего тела, подхватил свои вещи и, не одеваясь, ушёл, бросив короткий холодный взгляд на меня. Ненавижу… были последние мысли перед тем, как я провалилась в небытие.

Очнувшись, я поняла, что спала недолго. Если это можно было назвать сном. Сознание словно подкинуло мне новое испытание. Во сне я увидела молодого дракона. Он летал высоко над горами и чешуя его отливала серебром. Вдруг он начал стремительно падать. Я закричала. Через миг очутилась в комнате, которая в сумерках казалась абсолютно пустой. Я почувствовала как кровоточат мои шрамы и боль снова взорвалась яркими вспышками. Болело в груди, будто сердце разрывается в клочья. Резко растворились створки дверей и в комнату вбежал дракон. Я видела только очертания силуэта в темноте. В этот момент уже невозможно было сдержаться от боли и ноги подкосились. Подхватив меня, он прижал к своей груди. Я услышала как прохрипел мой голос, пытавшийся прорезаться сквозь немоту губ:

— Помоги мне…

Я поднялась с кровати. Забежала в купальню, закрылась изнутри и забралась в холодную ванну. Сначала сидела, смотрела в одну точку, механически двигая рукой, пытаясь стереть чужие прикосновения. Жесткая губка царапала кожу, но мне хотелось выдрать себе верхний слой кожи. Просидела так в холодной воде, пока зубы не стали постукивать друг от друга. Осознание того, что произошло, накрыло с головой.

Будто от толчка, дёрнулась. Уйти отсюда. Как можно дальше уйти отсюда. Никогда больше не видеть его. Их. Их всех. Что я буду делать, когда настанет утро? Идти дальше, как ни