что незнакомец облил ее бензином и поджег, настолько сильно пылало ее лицо. Она попыталась погасить несуществующее пламя, но поранила еще и руки.

Многие жертвы таких атак получают более серьезные ожоги, когда кислота попадает в глаза и рот. Но Наташе удалось этого избежать, она сразу поспешила за помощью.

– Мне по-своему повезло… Если в такой истории вообще есть место везению. Я каким-то образом вспомнила, что рядом находится больница. Твой мозг под влиянием боли работает так странно… Я добежала до больницы и уже там просто отключилась.

Наташе помогли быстро и грамотно, это позволило ей избежать более серьезных травм. Ее былую внешность уже было не спасти, однако угроза жизни отпала. И даже об этом она узнала не сразу: врачи погрузили ее в медикаментозную кому – боль в то время была слишком сильной.

Девушка не смогла рассказать, что с ней случилось, поэтому поиски нападавшего начались не сразу. Когда же она пришла в себя и объяснила, что произошло, было уже слишком поздно. Полиции удалось лишь определить аккаунт, который использовал для отправки угроз тот самый сталкер. Найти его самого не получилось: он специально выбрал для нападения парковку, на которой не висели камеры наблюдения.

– Если бы его поймали, для меня бы это ничего не изменило, – задумчиво произнесла Наташа. – Вот вообще ничего… Но, кажется, мне стало бы легче.

– Почему – ничего? Наверно, страшно было знать, что он все еще на свободе, может оказаться рядом в любой момент…

– Ты знаешь, нет… Я почему-то не думала об этом. Я не боялась его – и сейчас не боюсь. У меня других забот хватало.

Наташе тогда казалось, что ее жизнь кончена: все, что она любила, потеряло смысл. Ну что это за бьюти-блогер, у которого даже нет лица? Ей хотелось спрятаться, скрыться ото всех, сделать вид, что ее вообще не существовало, она всем померещилась.

Но после долгих размышлений она решила, что это будет нечестно – хотя бы по отношению к самой себе. Она столько лет посвятила этому блогу – нельзя просто позволить ему зачахнуть! Если уж уходить, то красиво. Поэтому она записала прощальное видео прямо в больнице. Она поблагодарила всех поклонников за поддержку и объяснила, почему не сможет записывать новые жизнерадостные ролики. Она думала, что это финал.

Однако сложилось все иначе. К огромному удивлению Наташи, подписчики ее поддержали. Кто-то даже создал страничку для пожертвований, и на ее лечение мигом была собрана огромная сумма. Наташу просили лишь не исчезать, рассказывать, как у нее дела.

И она рассказывала, ничего не стесняясь. Подписчиков у нее стало больше, чем раньше. Когда ее кожа достаточно зажила для макияжа, крупные компании даже стали предлагать ей рекламные контракты – в рамках своих инклюзивных программ.

– Это была не та же жизнь, что раньше, – завершила рассказ Наташа. – Но все равно жизнь. Есть цитата про то, что человек ко всему привыкает. Это правда. Даже если тебе раньше казалось, что уж к этому ты точно не готов, иногда просто приходится себя удивлять.

– Я понимаю… Ну, насколько я вообще могу понять. А здесь ты как оказалась?

– Медийная популярность помогла, наверно. У меня, как ты уже могла заметить, не самый сложный случай среди здешних пациентов. Но с недавних пор кислотными ожогами тут занимаются отдельно. Меня пригласили для обследования, если подойду – могут включить в программу экспериментального наращивания кожи… Короче, там все сложно.

– Если честно, я бы скорее предположила, что тут будут избегать медийности, – признала Оля.

– Ты что? Это же Америка! Частным клиникам очень важен имидж в глазах общественности, это помогает им искать спонсоров. Да и потом, чем больше я рассказываю о клинике, тем меньше люди гадают, что здесь происходит. Теперь, когда мы разобрались со мной, давай все-таки вернемся к тебе! Что ты искала на первом этаже? Не похоже, что ты оказалась там случайно!

Такого поворота Оля не ожидала. Ей казалось, что момент их знакомства Наташу не особо заинтересовал. Она ведь не застала переводчицу за чем-то незаконным или даже подозрительным! Они просто пересеклись у лестницы, а потом переключились на более интересные темы.

Однако Наташа оказалась куда внимательней и сообразительней. Может, изначально она и не придала большого значения тому, что Оля застыла в холле без особой на то причины. Но потом догадалась, что переводчица чувствует себя неловко, а для такого всегда есть основания.

– Я понимаю, что ты новенькая, тебе трудно тут кому-то доверять, – сказала Наташа. – Поэтому я и рассказала тебе все о моем прошлом. Это не подвиг, просто ты точно знаешь, с кем имеешь дело. Ну, так что же?

Это, на самом-то деле, не было таким уж веским основанием для доверия, но Оля решила, что надо пробовать. Она уже знала, что не отступит от дела Дерека, а желающие помочь пока что в очередь не выстраивались. Джона уже ясно дал понять, что не будет ввязываться ни в какие расследования, а кроме него ей и обратиться не к кому.

– Я пыталась понять, мог ли Дерек самостоятельно добраться до первого этажа, украсть куртку и сбежать в лес.

Наташа, до этого улыбавшаяся, мигом помрачнела:

– Ужасная история! Мне тоже не верится, что он так поступил!

– Нет, ты не поняла… Я сейчас не о вере или неверии говорю. Я говорю именно о физической возможности.

Она рассказала Наташе все, о чем размышляла в последнее время. Это оказалось куда полезней, чем ожидала Оля: у нее наконец получилось систематизировать то, что она выяснила. Самоубийство теперь казалось не таким уж вероятным.

Наташа не посмеялась над ней – уже хорошо. Однако и поддерживать обсуждение она не спешила. Она задумалась о чем-то, и по ее лицу невозможно было понять, как она относится к словам собеседницы.

До Оли только теперь дошло, что Наташа могла испугаться. Приезжает в больницу какая-то непонятная переводчица, тут же умирает пациент, она начинает расследование… Может, это она и убила его? Может, развлекается так? Дурацкая теория – но тут и обстоятельства не самые обычные.

Появился даже соблазн объявить, будто она всего лишь пошутила, однако Оля не сомневалась, что это только ухудшит ситуацию. Ей пришлось ждать, пока Наташа примет хоть какое-то решение.

Пациентка не удрала от нее с криками – уже хорошо. Когда Наташа снова заговорила, руководство клиники она все-таки не упомянула.

– Я пыталась вспомнить, что я знаю о Дереке, – вздохнула она. – Не очень много, по-настоящему помочь тебе я не смогу. А ведь я хочу! Мне тоже показалось, что все это очень странно,