Я когда-то испытала этот контраст на собственной шкуре. Не ссорься с отцом. Пусть узнает, что я перевелась на заочное отделение, и успокоится. То, что я не буду появляться в институте, никак не отменяет факта, что ты, Юра и Ира остаётесь моими друзьями. Мы можем встречаться в других местах. Идите на лекции, я сейчас хочу побыть одна, простите.

Прощаюсь с друзьями и уезжаю, мне действительно стоит всё обдумать наедине. Нужно ещё и матери как-то объяснить. Вечером дома начнётся скандал. Ничего, поорёт и перестанет, дороги назад нет.

Глава 17

Домой не тянет. Даже если там нет матери, всё равно не то. А ещё хочется поскорее купить своё жильё и съехать.

Сижу в кафе. Пью свежевыжатый сок и ем эклеры. За окном тоскливая погода отражает то, что творится у меня на душе. Пошёл мелкий, противный дождь, было бы чудесно, если бы он оказался волшебным и смыл все мои проблемы и печали.

Обдумываю, как поступить. По сути, у меня есть деньги уже сейчас, на квартиру хватит. Вот только проблема в том, что если я её куплю, потом придётся переделывать кучу документов. Когда уеду, возьму себе новую фамилию, если бы отец и мать поженились, я бы имела с рождения его фамилию. Да, именно так и поступлю, получу наследство, поменяю всё: город, имя, фамилию, внешность и судьбу. Начну с нуля и возьму в свою новую жизнь только отца, если он захочет.

Сейчас нужно перетерпеть, выстоять и выдержать последний рубеж перед прыжком в счастливое будущее. Это очень трудно, особенно когда тебе некому помочь. Я облазила все сайты, где говорится об операции на нос и подбородок, смотрела об этом ролики. Уже знаю, что такие вещи поставлены на поток и во многих частных кликах их делают.

После кафе еду к реке. Паркуюсь на пустынном пляже, сижу в машине и смотрю на пузыри на воде. Дождь усилился, капли барабанят по стеклу. Мне хочется кричать от бессилия, и я ору на весь салон, будто сошла с ума.

«Я сошла с ума, какая досада» — говорила небезызвестная всем домомучительница.

У меня есть своя домомучительница, но не прилетит Карлсон и не спасёт от неё. Нужно самой придумывать, как объяснить матери о сегодняшнем случае, а потом говорить на тему моих операций и отъезда. Потом. Сначала получу наследство. Когда деньги будут в руках, я стану свободной.

Недавно открыла личный счёт в банке. Его никто, кроме меня, не сможет контролировать. Смешно, но я даже не имела своей карты, мать завела на себя, когда мне было ещё шестнадцать лет. С тех пор так ничего и не поменялось, я не считала нужным иметь что-то своё. Теперь это просто необходимо. Сертификат, который подарил дедушка, я обналичила и положила деньги на свой счёт не в том банке, которым пользуется мать. В любом случае она ничего бы не узнала, тайна вклада и всё прочее, но у меня какая-то паранойя началась.

* * *

Вечером встречаюсь за ужином с мамой. Нервничаю, даже вилка в руках дрожит. Она смотрит на меня и вдруг говорит:

— Видела пижаму у тебя в шкафу. Как ты умудрилась такое купить? — спрашивает она, но без злобы в голосе, что уже радует.

Я смотрю на её домашнюю футболку, расшитую блестящими пайетками. В отличие от бабушки, я никогда не видела матери в халате. У неё их попросту нет, даже банного. Мама всегда собрана и опрятна, когда бы ты ни зашёл в гости, врасплох её не застанешь.

— Это не я. Друзья подарили на день рождения в качестве шуточного презента, — отвечаю совершенно спокойно.

Вот что у неё за привычка лазать в моих вещах. Хорошо, что я кольцо Кирилла не ношу, а спрятала подальше.

— Мам, у меня новости. Ты только не ругайся, — осторожно произношу я.

— Говори, чего там случилось? — она смотрит на меня внимательнее.

— Помнишь, ко мне в школе относились не очень. В институте тоже. Кто-то недавно распустил слуг, якобы я шлюха и сплю со всеми подряд. Это не так, мам. Демидов ещё за меня в драку полез, хотел защитить. Я не буду из-за этого бросать институт, просто перевелась на заочное обучение, мне подписали сегодня документы.

Произношу свою речь, словно в омут ныряю, сейчас на меня посыплется град обвинений, а то и тумаков. Мама подходит ко мне, я встаю, на этот раз не позволю себя просто так бить. Хватит. Если отвесит оплеуху, я ударю в ответ.

Неожиданно она обнимает меня и произносит печально:

— Горе ты моё луковое, вечно с тобой что-то не так. Ладно, может, и к лучшему всё. Поможешь мне на работе, пора вливаться в семейный бизнес.

Мать гладит меня по голове, я облегчённо вздыхаю. Пронесло. В бизнес вливаться не хочется, но пока выхода нет.

— Я помогу, чем смогу, мам, — отвечаю вежливо.

— Вот и отлично. Я тут недавно узнала результат твоего медосмотра. Подруга говорит, у тебя проблема с деторождением. А ещё какие-то надуманные страхи. Почему ты не взяла рецепт на антидепрессанты?

— Я хотела ещё один анализ сдать, а потом забыла.

Мама отстраняется и идёт к своему стулу.

— Забыла она. Всё я должна помнить? Я выкупила таблетки. Сегодня отдам. Начинай пить.

— Хорошо, мам, как скажешь, — улыбаюсь я, а саму просто корёжит.

Надуманные страхи? А ничего, что это она косвенно в них виновата? Сейчас я вынуждена тратить все карманные только на психолога. За столько лет жизни с ней я научилась правдоподобно делать фальшивую улыбку и смотреть в глаза, когда вру. Она даже не догадывается, что её таблетки я пить не буду, но приберегу на всякий случай, вдруг пригодятся.

Мы поужинали, потом мама отдала мне упаковку с пилюлями.

— Завтра поедешь со мной на работу? — удивительно, она не приказывает, а интересуется.

Что это с ней? Решила внезапно подобреть или это далекоидущие планы? Вот и у меня в голове возникает безумная идея, но стоит попробовать её осуществить. Как говорится: пан или пропал.

— Мам, я устала. Не физически, морально. Прессинг в институте, смешки за спиной. Хочу немного забыться, уехать куда-то, например, в другой город на неделю. Я бы развеялась и вернулась с новыми силами. Отпустишь?

Мы стоим в коридоре у моей комнаты. Мать обдумывает просьбу, но недолго.

— И куда ты едешь? Двести