Как-то раз повариха пригласила ее к себе домой. Иринка не верила своему счастью. Она представляла себе большой многоподъездный дом, как у Лены, но все оказалось иначе.

Тетя Поля жила далеко, за железной дорогой, в длинном бревенчатом доме, который назывался барак. Возле барака, обнесенный низеньким заборчиком, располагался крошечный огород, где были грядки с луком и бойко торчащей кверху зеленью укропа и петрушки.

Поднялись на дощатое крыльцо и толкнули клеенчатую дверь. На Иринку пахнуло керосином, березовым сухим листом и чем-то кислым. В огромном коридоре находилось множество дверей. Тетя Поля открыла одну из них. Иринка очутилась в длинной комнате. Комната показалась ей нарядной и чистой. Но что бросалось в глаза, так это украшающие все и вся вышивки. Вышивки были повсюду — на белых наволочках подушек, уложенных друг на друга горой на высокой кровати, на длинном крахмальном подзоре, натянутом вдоль панцирной сетки железной кровати с металлическими шишечками на спинках. Вышивка украшала валики дивана, и на радиоприемнике тоже лежала вышивка, изображающая гроздь винограда с зелеными ветками.

— У меня просто. Муж на «железке» работает, сын — тоже на железке. Сын женился недавно. Молодые с нами живут. Так и ютимся все в одной комнате. Муж в очереди стоит на отдельную квартиру. Но когда ее дождешься? Сейчас мы с тобой обед состряпаем.

Тетя Поля вышла, а Иринка осталась одна в комнате. Ее внимание привлек предмет, стоящий на тумбочке. Сбоку у предмета торчало колесико с ручкой.

— Это швейная машина, — объяснила тетя Поля. — Сноха у меня портниха. Шить горазда. Придет — покажет тебе.

Обед готовили на общей кухне, где стояли столы с керогазом и большая закопченная плита, которая топилась дровами.

Тетя Поля быстро разожгла плиту, и пока та набирала жар, они вдвоем замесили тесто для оладий и приготовили все для борща.

Раз! — и кастрюля на плите, а в огромной сковороде шкварчат пузатые оладьи. Борщ бурлит под огромной крышкой.

— Что забыли положить? — испытывает хозяйка свою воспитанницу, колдуя над кастрюлей.

— Лаврушку! — подпрыгивает та.

— Лаврушку и чеснок, — соглашается повариха. Она давит чеснок ступкой, бросает в борщ вместе с лавровым листом. Вкуснющий аромат заполняет общую кухню железнодорожного барака.

— Вот ты, теть Поль, на работе варишь и дома варишь, — рассуждает девочка. — Не скучно?

— Ну! Зато всем нужна. Есть-то все хотят? А готовить любят не все. А я люблю.

В кухню заходят соседи. Иринка украдкой наблюдает за ними. Кто картошку жарит, кто молоко для ребенка кипятит. Одна тетя Поля готовит для своей семьи так много — на несколько дней.

Втайне девочка радуется приходу тети Полиной снохи и ждет не дождется, когда кончится обед. После обеда мужчины уходят на крыльцо курить, а Иринка кидается мыть посуду вместе со снохой.

Сноху зовут Оксана, она с Украины, тетя Поля называет ее хохлушкой.

— Да яка ж ты сноровиста! — восхищается сноха, а Иринка не теряется:

— Оксаночка! А вы покажете мне швейную машину?

— О! Тоже мне кино! — смеется девушка. — Покажу, не жалко!

Весь вечер Иринка не отходит от диковинной машины. Сверкающий вороной агрегат с крутящимся колесиком пленил ее сразу. Она научилась вставлять нитку в вертикально торчащую иглу, пододвигать тряпочку под лапку и даже несколько раз попробовала строчить.

Незаметно подкрался вечер. Как не хочется уходить! Но у тети Поли тесная маленькая комната, где живут четверо взрослых. Иринка не смеет проситься ночевать. У нее есть нечто более заманчивое — Оксана пообещала научить ее шить настоящую ночную рубашку!

Иринку провожают «молодые», как зовет сына со снохой тетя Поля. Засыпая, девочка перебирает новые впечатления, не может ни на чем остановиться. В голове у нее звучит украинский говор Оксаны и ровный стрекот швейной машины «Зингер»…

Сказать, что зал был полон, мало. Зал был переполнен. В проходах толпились студенты и аспиранты. На сцене за длинным столом, покрытым алой скатертью, восседали профессора — светила современной советской медицины. Калерия Подольская сидела в первом ряду среди выпускников терапевтической кафедры и вместе со всеми ловила каждое слово, звучащее со сцены. Это был ее праздник. Она не оглядывалась в зал, затылком чувствуя на себе взгляды родителей. Они сидели вдвоем на специально отведенных местах и любовались дочерью издали. Нет, они просто глаз с нее не спускали! От этого у Калерии горели щеки. Ей двадцать три года, а к ней до сих пор относятся как к маленькой! Вот хотя бы сегодня утром! Едва удержалась от того, чтобы не поссориться с мамой из-за прически. Да еще эти прозрачные намеки насчет Олега Ключарева, который, конечно же, часто бывает у них в доме благодаря все той же маме. И ведь именно сегодня утром мать, видя, что дочь и без того нервничает из-за нового платья, которое Лиза подкалывала прямо на ней (Лера похудела, сдавая госы), начала свои прозрачные заходы на любимую тему.

— Лерочка, ты еще не дала окончательный ответ профессору, останешься ли ты на кафедре или же пойдешь в клинику?

— Нет, не дала. Лиза, ты меня пришьешь к платью!

— Но как же можно так долго тянуть? Это неудобно…

— Мама, давай сегодня не будем… Мне не до этого.

— Ладно, — согласилась мать, явно не собираясь уходить. — Господи, вот и выросла наша птичка… Как время летит!

Мать достала из коробки новые туфли.

— Кстати, звонили Ключаревы. Сказали, что зайдут поздравить. Олег просил передать…

— Мама! — Лера дернулась, и иголка впилась ей в кожу. Она поморщилась. — Я же предупредила тебя! Вечером у нас капустник, а потом мы идем в ресторан праздновать выпуск! Впрочем, вы как хотите. Меня не будет.

— Лера! Неудобно же… Это самые близкие нам люди. К тому же Олег к тебе неравнодушен.

— Мама, это все твои фантазии. Вечно ты выдаешь желаемое за действительное!

— А хоть бы и так, — уступила мать, примеряя туфли и вытягивая поочередно вперед то одну, то другую ногу. — Все же ты могла бы пригласить Олега на капустник и в ресторан… Он тоже вчерашний студент, ему будет интересно…

— Мама! У нас идут одни медики. Олегу с нами будет скучно.

— Лера, — наконец Татьяна Ивановна встала на обе ноги и взяла в руки сумочку, будто собиралась уходить, — лично у меня сложилось впечатление, что Олег… что он со дня на день сделает тебе предложение. Ты… все-таки хотя бы предполагаешь, что можешь ответить ему?

— Мама! — Лера отодвинула Лизину руку и подошла к зеркалу. — Вот когда сделает, тогда и подумаю. Это все твои фантазии. Ты в своем воображении нас давно поженила, хотя мы просто друзья!

— Вот и хорошо, что вы друзья! — подхватила Татьяна Ивановна, прижимая сумочку к груди. — Отлично!

Лиза стояла с нитками наготове, как верный солдат, готовый в любую минуту кинуться на помощь.