— Мирон? — переспрашиваю. — Это полное имя?

— Отвянь.

— Так ты не Ронни...

— Заткнись, Рекс.

— Ты Мирошка!

— Иди к черту, — все бурчит Рон.

— А фамилия?

— Бугера.

— Ини! — восклицает Рон оскорбленно.

— Брось! Зачем скрывать свое имя? — остужает его Инга.

— Видимо, оно ассоциируется с тем, что он потерял, — вдруг осознаю я. Правда, вслух.

Рон морщит лоб в полном замешательстве. Смотрит пристально. Я выдерживаю его взгляд.

— И много ты потерял? Двух сыновей, как я помню.

— А что насчет жены? — уточняет Инга.

— Жена меня и убила.

— В смысле? — восклицает девушка.

Рон вздыхает и облокачивается о подоконник, смотрит на заснеженный сад.

— Она наняла Сару, чтобы меня убить.

— Неужели ты настолько хреновый муж? — усмехаюсь я.

— Обычный. Абсолютно обычный. Это ей и не нравилось. Моя жена создала свой бизнес во время нашего брака, и захотела со мной развестись, а при разводе мне причиталась половина. Она не хотела делиться. Да мне и не нужен был ее бизнес! Провались она вместе с ним в гиену!

— Почему же она просто не заключила с тобой брачный договор, раз ты был не против отдать все ей? — недоумеваю, грызя пустой стакан.

— Она была слишком осторожна. И у нас были дети. Я бы не отдал детей! А эта тварь хотела, чтобы я больше никогда не появлялся в их жизни. И... избавилась от меня.

— Это ужасно, — трепетает Инга.

— Сочувствую.

— Она сказала моим детям, что я бросил их! Просто бросил...

Рон трясет головой, с ненавистью стискивая стакан. Стекло лопается.

— Она омерзительна. Так поступать... лишила детей отца, Господи, — упавшим голосом повторяет Инга.

— О, Ини, не строй невинную овечку, — раздражаюсь я. — Ты изменяла мне с Тимом. И с радостью бы прикончила, чтобы бизнес полностью перешел к нему.

— Что ты несешь! — обижается Инга. — Я никогда не причинила бы вреда тебе или твоему бизнесу, я лишь хотела...

— Чего? Чего, а? Угнаться сразу за двумя зайцами?

Я подхожу к ней вплотную. Пора уже разворошить осиное гнездо прошлого.

— Любви, Рекс!

— Любви? Серьезно? То есть между нами ее не было?

— Ты любил только себя.

— Во как! И в чем же это проявлялось?

— В отсутствии внимания, Рекс. И элементарном уважение моих чувств.

— О боже, твои чувства, — издаю истеричный смешок. — Да, конечно... Конечно! Они ведь были так задеты, когда я пахал, как не в себя, чтобы удовлетворять другие твои потребности, пока ты целыми днями опустошала мои банковские карты. Тебе даже приходилось иногда покупать еду и прибирать наш дом. Своими руками! Какой ужас! Невероятный труд! Я ведь не мог помочь, работал козел до четырех утра над новыми проектами. Не мог прийти, послушать трепню Ини о ее подружке-шалаве. Какой мудак!

— Успокойся, Рекс, — требует Рон, и стакан в его пальцах окончательно лопается.

— Нет уж, завались, Мирон! Тебя это не касается. У нас тут серьезный разговор. А ну-ка, поведай мне, крошка, почему ты не ушла от меня? У тебя ведь были такие страстные отношения с Тимом. Удобно было тратить мои деньги и трахаться с другим? Небось у меня дома?!

Инга хочет дать мне пощечину, но я перехватываю ее запястье.

— Убирайся, Рекс!

— А ну, отпусти, — Рон отталкивает меня.

— Нет, она скажет. Сейчас же скажет! Ну! Говори! Я и с места не сдвинусь!

— Не было никаких отношений! Всего раз, после сильной ссоры с тобой, это было. Когда я пошла в бар. И там столкнулась с ним. Как раз тогда, когда накануне ты имел по пьяни какую-то шлюху, а потом заявился ко мне со словами, будто это ничего не значит. Не значит? Отлично! Я переспала с Тимом. И это ничего не значит! Вот тебе ответ. Тебя устраивает, Рекс? Тебя всегда было на меня плевать.

— Не говори ерунды, я хотел жениться на тебе.

— Правда? — ядовито вскрикивает она. — Просто от скуки? Да ты передумал в тот же день, как сделал предложение! Тим рассказал мне, как ты звонил ему с этим, ныл, что поторопился.

— Все сложнее, я...

— Я! Я! Я! Все время! В этом весь ты. Ты меня даже не слышишь.

— Я... послушай! — хватаю ее ладони, сжимаю. — Я дорожил тобой. Ты дала мне ту заботу, которую никто никогда ко мне не проявлял, дала ощущение родного человека рядом, ты нужна мне...

Инга приоткрывает рот. Лицо Рона перекашивается в один миг, словно он откусил лимон.

— Была, — поправляюсь я. — Ты была нужна мне. Очень. Я не хочу, чтобы между нами были обиды. Прости меня.

В воздухе повисает тяжелый сладковатый запах нашего прошлого. Мы смотрим друг другу в глаза. У Инги рдеют щеки.

— Ты прав, — разрушает она паузу. — Извини. Нам стоит просто забыть всё... И наши отношения.

— Прошлое нельзя взять и выбросить.

Рон многозначительно кашляет в кулак, и я отпускаю ладони Инги. У него от наших переглядок холодный пот выступил.

Вспоминаю разговор Рона с Иларием, который я подслушал неделю назад. Они говорили обо мне. И теперь я знаю: Рон до мурашек боится меня. Точнее не меня, а того, что у Инги, возможно, есть чувства ко мне. Он боится ее потерять. И вот стоит бледный как северные льды.

— Кстати, о прошлом, — Инга сияет радужной улыбкой, ныряет Рону под руку, обнимает.

На меня накатывает ностальгия. Вспоминаю те дни, когда только познакомился с Ингой, когда видел при каждом слове ее светлую улыбку. В ту пору она беспрестанно вдохновляла меня. Легкая. Веселая. Она была утешением. Первым человеком, которого я пустил в личное пространство, запертое со времен детства и тщательно оберегаемое.

— Ты готов? — адресует она Рону.

— Не особо...

— К чему? — удивляюсь я.

Инга просит меня выйти. Я не двигаюсь. Она терпеливо ждет. Косится на меня. Я неохотно сдаюсь. Но не до конца. Оставляю щель в дверном проеме, чтобы видеть, что они там делают. Инга дает Рону телефон. Он смотрит в экран пустым взглядом.

— Что ты сказала им?

— Почти правду. Сказала, что я твоя сиделка. Ты жив. Однако о-о-очень болен. Полностью парализован.