Услышав о кексах, девушка перестала жевать и завороженно уставилась на него. Похоже, ей нравились сладости. Дэвид спрятал улыбку и, опустив глаза, воскликнул с притворным сожалением:

– И даже шоколада нет! Раньше, бывало, мама и сестра каждое утро выпивали по чашечке горячего шоколада. Мне он казался слишком сладким, но они не могли без него обходиться. Как только найду повара, немедленно исправлю ситуацию. Мало кто из представительниц прекрасного пола может продержаться так долго без шоколада и не сказать и слова в упрек.

Вивиан едва не подавилась кашей. Перед глазами у нее возникли такие соблазнительные картины: кексы, пирожные, шоколад, которые она видела лишь в витринах. Хозяин дома, похоже, думал, что она привыкла к таким деликатесам. Если бы он только знал, что даже тарелка горячей каши порой была для нее роскошью! А уж шоколад! Она лишь однажды почувствовала его запах, когда шла за богатым мужчиной, намереваясь вытащить у него кошелек. Ароматы кафе, куда он зашел, настолько ее поразили, что она остановилась, вдыхая этот теплый, соблазнительный запах, и даже забыла, зачем пришла.

Вивиан тряхнула головой, словно освобождаясь от наваждения, и сказала своему мучителю:

– Хватит болтать! Мне на все это плевать. Скажи только одно: когда ты намерен меня отсюда выпустить.

– Я с радостью выпровожу тебя из своего дома, – заявил он с дьявольским блеском в глазах, – как только скажешь, где мои вещи.

Вивиан снова фыркнула: после недели взаперти она не могла вернуть ему печатку, даже если бы и захотела. Флинн, конечно, уже давно скрылся, и она не представляла, где теперь искать всю шайку, но даже если бы и знала, ни за что не сказала бы из-за Саймона.

Кроме того, ей здесь очень даже неплохо жилось. Она больше не боялась, что ее изнасилуют или сдадут в полицию. Рано или поздно у нее появится возможность отсюда сбежать, а пока вполне можно наслаждаться уютом и теплом, а главное – не отвечать на вопросы хозяина дома.

По выражению ее лица Дэвид понял, что говорить с ним она не намерена, и со странным ощущением досады откинулся на спинку стула. Непонятно почему, но эта девушка ему нравилась. И пусть эта воровка создавала массу проблем, была остра на язычок, влекла она его не меньше, чем в тот день, когда увидел ее на постоялом дворе. Ему очень хотелось с ней поговорить, и не только про злополучную печатку.

Дэвид вытянул больную ногу и поудобнее устроился на стуле.

– Вот незадача: ты все время молчишь. Может, я что-то не то сказал? Наверное, старею – вот и разучился общаться с дамами?

Девушка издала непонятный звук, и Дэвид, тяжело вздохнув, продолжил:

– Да, похоже, так и есть. Или вы считаете иначе? Может, дадите какой-то совет?

Девушка совершенно невозмутимо вычищала ложкой остатки еды с тарелок и отправляла в рот, но Дэвид видел, что она его слушала, поэтому продолжил:

– Дело в том, что ты бросила мне вызов. Обычно у меня не возникает проблем с общением, а из тебя не вытянешь ни слова, кроме разве что ругани.

– Катись к черту!

– Вот видишь – опять грубишь. Что же мне с тобой делать? – Дэвид склонил голову набок и принялся демонстративно ее разглядывать, а потом задумчиво проговорил:

– Может, если посадить тебя на хлеб и воду, ты окажешься разговорчивее?

Девушка окинула его презрительным взглядом, и Дэвид вдруг понял, что сломить ее таким способом не удастся: она всю жизнь именно так и питалась.

– Нет, так с дамами обращаться нельзя, – словно рассуждая с самим собой, лениво проговорил Дэвид и медленно улыбнулся. – Вот если попробовать соблазнить тебя… Да, именно! Мне нравится искушать девушек.

Дэвид наклонился вперед, опершись локтями о край стола, и тихо проговорил:

– Ну и что же для тебя самое соблазнительное? Я ведь все равно это выясню, так или иначе.

Девушка смотрела на него прищурившись, и во взгляде этом светилось не только презрение, но и гордость. Дэвид чувствовал, что и он для нее крепкий орешек. Значит, им предстоит нешуточная борьба, кто кого переупрямит. Вот и сейчас пленница даже не двинулась с места, когда он встал и направился к двери, а лишь искоса взглянула на него.

Дэвид закрыл комнату на ключ, ломая голову над тем, что могло бы вывести из равновесия эту фальшивую вдову, но ни один из методов, которых знал немало, не годился. Не желая признавать поражение, Дэвид мысленно пообещал себе, что если не достигнет цели к концу недели, то целый месяц не притронется к спиртному.

Вивиан тоже напряженно искала выход из ситуации. Ей стало ясно, что ее похититель не будет таким покладистым вечно. Он буквально кипел энергией, и это просто чудо, что целых пять дней прошло спокойно.

Соблазнить… Что он имел в виду, Вивиан прекрасно знала: такие взгляды у мужчин и раньше видела, – хоть ее мучитель и отличался от тех, с кем ей приходилось иметь дело. А что, если он и правда попытается ее соблазнить?

Вивиан нервно сцепила пальцы и окинула взглядом комнату. Ничего не изменилось: она все так же сидела взаперти за крепкой деревянной дверью, на третьем этаже, а два окна открывались всего на пару дюймов, так что ни выпрыгнуть, ни выбежать, уловив момент, в коридор. Нет, нельзя расслабляться: надо что-то придумать. Вспомнив, как хозяин дома назвал ее крепким орешком, она фыркнула. Если для него это было скорее развлечением, то для нее – вопросом жизни и смерти. Он мог в любой момент вызвать полицию, и тогда она оказалась бы в настоящей тюрьме, а потом, может, и на виселице.

Пока он, конечно, не сдал ее властям и даже обещал отпустить, как только получит назад чертово кольцо. Вивиан пока не представляла, как его добыть, но решила, что, наверное, будет лучше откровенно поговорить с хозяином на эту тему, а не продолжать играть в молчанку.

Дэвид не переставал удивляться, насколько разнообразны интересы Маркуса. Впрочем, старший брат был всегда умнее и способнее – об этом постоянно твердили и учителя. Отец тоже радовался, что поместье унаследует именно Маркус. Дэвида это тоже более чем устраивало: можно было веселиться и гулять напропалую: никто не ждал от него серьезных поступков. Теперь же все изменилось: Дэвид то и дело получал доказательства, сколь многого добился Маркус, а его жизнь проходила впустую. Каждый день на стол в кабинете брата ложились все новые письма и отчеты, и Дэвид не всегда знал, что со всем этим делать.

Вот и сейчас Адамс передал ему документ, написанный убористым почерком, и Дэвид, нахмурившись, спросил:

– Черт, а это еще что такое?

Время шло к вечеру, и он уже мечтал об ужине. Основную часть писем они разобрали, самые неотложные дела решили.

– Это законопроект, – ответил помощник. – Вас просят проголосовать за возвращение золотого денежного стандарта.

Дэвид выронил документ, словно обжегшись, и переспросил: