class="p1">Но не волнуйтесь, нам не нужно выходить за рамки науки, чтобы объяснить эту тайну. Предложенные концепции теории сложных систем, выведенные из неравновесной термодинамики, статистической механики и теории информации, вооружают нас всеми необходимыми для такого объяснения инструментами, которые понадобятся нам для успешного выполнения задачи. А объясняя загадочное происхождение информации и вычислений, мы также приступим к рассмотрению более масштабного вопроса, который действительно является основой всех экзистенциальных вопросов: насколько значима жизнь в большой вселенской картине? Может ли жизнь повлиять на развитие космоса в крупном масштабе? Согласно статистической интерпретации второго закона термодинамики Больцмана, все формы организованной сложности (не исключая и жизнь) обречены на распад по мере того, как Вселенная постепенно приближается к равновесию. Несомненно, что любой человек, у которого есть пульс, хотел бы знать: неизбежны ли всеобщая гибель и мрак, или жизнь способна вмешаться и проложить более обнадеживающую траекторию в космосе?

Жажда знания

Чтобы обладать причинной силой, без которой невозможна даже попытка такого колоссального сдвига, разумная система (система, способная воспринимать мир) должна обладать достаточными знаниями о том, как устроена Вселенная.

Только благодаря знанию, а конкретнее, знанию природы и ее законов, жизнь может преодолеть гору препятствий на пути к достижению господства во Вселенной. Обычно мы приобретаем такого рода знания в результате систематической процедуры, включающей в себя формулирование и проверку гипотез, и этот метод обучения, как вы уже догадались, мы называем наукой. Никто не знает наверняка, как далеко наука может продвинуть жизнь в космической битве с хаосом, но некоторые из самых уважаемых научных умов, как прежних, так и нынешних, считают, что ее потенциал может быть практически безграничным.

Приведем в пример классическую статью физика и лауреата Нобелевской премии 1963 года Юджина Вигнера под названием «Непостижимая эффективность математики в естественных науках» о той на первый взгляд волшебной или даже божественной силе, которой физика наделила человека. В этом знаменитом сочинении Вигнер замечает, что «огромная полезность математики в естественных науках граничит с таинственностью и не имеет рационального объяснения». Шестьдесят лет спустя другой прозорливый ученый – специалист по квантовой физике Дэвид Дойч из Оксфордского университета – в похожих выражениях говорил о бесконечном охвате научного знания и потрясающем космическом потенциале, который они создают для разумной жизни1.

Дойч известен как отец квантовых вычислений – технологии, которая, как ожидается, в ближайшие десятилетия изменит мир. Он также считается ведущим сторонником многомировой интерпретации квантовой механики. В последние годы эта концепция становится все более популярной среди авторитетных физиков, привлекая таких известных представителей науки, как Макс Тегмарк и Шон Кэрролл. В коротком, но будоражащем ум выступлении на TED в 2019 году, провокационно озаглавленном «Вселенная пробуждается после миллиардов лет однообразия», Дойч заканчивает свою освежающе оптимистичную речь несколькими вдохновляющими словами: «Если и можно говорить о космической войне, то не так, как в этих пессимистических историях [имеются в виду религиозные доктрины. – Прим. пер.]; речь о войне между однообразием и новизной, между бездействием и творчеством. И в этой войне нашей стороне не обязательно проигрывать. Если мы применим свои уникальные способности к созданию объясняющих знаний, то мы можем победить». Влиятельный американский философ, ученый-когнитивист и закоренелый скептик Дэниел Деннет поделился этим выступлением в социальных сетях, добавив подпись: «Дэвид Дойч не всегда бывает прав, но в этом он прав»2.

В подобном ключе часто высказывались и другие эксцентричные гении, например футурист Рэй Курцвейл из Google, который считает, что ускоряющиеся темпы развития технологий, столь очевидные, если принять во внимание, скажем, закон Мура[8], отражают неограниченный потенциал и буквально неизбежность научного прогресса. Такого рода надежные тенденции заставляют все большее число ученых считать, что эволюцию Вселенной нельзя точно предсказать без учета будущего разумной жизни. Одним из первых таких оригиналов был покойный великий физик-теоретик Фримен Дайсон, который прямо написал в 1980-х годах: «Вполне возможно, что роль жизни важнее, чем мы себе представляем. Жизнь, несмотря ни на что, может успешно преобразовывать Вселенную в соответствии с собственной целью»3.

Но знание – это не только то, что необходимо жизни для достижения высокой цели управления космосом. Как мы уже знаем, универсальная тенденция к неупорядоченности постоянно угрожает жизни с самого момента ее появления на планете. Чтобы оставаться организованной, не нарушая второго закона термодинамики, жизнь должна уметь постоянно извлекать свободную энергию, необходимую для избегания термодинамического равновесия. Превращая свободную энергию в отработанное тепло (тепловую энтропию), жизнь использует лазейку во втором законе Больцмана, что позволяет ей поддерживать локальный космический порядок в течение неопределенного периода времени. Однако, поскольку все природные условия постоянно колеблются и изменяются, часто непредсказуемым образом, извлечение энергии является непростой задачей. Чтобы получить свободную энергию для выживания, даже простые организмы должны иметь хотя бы элементарное внутреннее представление, план или модель окружающей среды, которые позволяют им находить энергию и избегать угроз. Как именно такое примитивное существо, как бактерия, обретает эти знания и власть над материей? Ответ на этот вопрос покажет, что эволюция, обучение и научный метод создают знания, используя общий механизм, и поэтому все они являются частью единого космического процесса, постоянно создающего сложные системы.

Объединяющая теория реальности

В этой части книги мы ответим на сформулированный выше вопрос и приступим к рассмотрению более общей проблемы космического значения жизни в свете теории генерации знания, объединяющей термодинамику, теорию информации и эволюционную теорию в единую концепцию. Результатом этой интеграции будет не что иное, как объединяющая теория реальности, которая объясняет сложность, познание, сознание и космическую эволюцию. Столь громкие заявления должны немедленно вызвать у читателя здоровый скептицизм, и это вполне ожидаемый психологический эффект. На данном этапе истории нам нужно мыслить критически, принимая во внимание важность критического мышления. Многие ученые утверждают, что у них есть некая «теория всего». Так что же отличает идею этой книги, а точнее, выгодно отличает ее в глазах рационального скептика?

Идеальная «теория всего» должна объяснять не только поведение фундаментальных частиц и взаимодействий, но и все природные явления, в том числе эмерджентные, такие как жизнь, разум, культура, наука и технология. Если объединяющая теория верна, мы должны увидеть согласованность или сходящиеся доказательства из нескольких разных областей науки. Биолог Эдвард Осборн Уилсон называл согласованность «единством знания», и именно к такому единству мы стремимся. Применительно к знанию не менее важно, чтобы теория основывалась на прочной эпистемологии.

Эпистемология – изучение знания – является преступно недооцененной областью философии. Эпистемолог интересуется не только тем, что такое знание, но и тем, как оно возникает и как определить его достоверность. Эпистемология самым правильным способом заставляет