всё ещё торчащие из крыш домов, ни на необычные одежды хозяев, ни на «чудеса». Видимо, не только тщательно расспросил уже бывавших на базе подчинённых, но и имел крепкие нервы, закалённые многими годами, проведёнными в пограничье.

— Ведаем мы про то, что Каир-хан приходил к вам, — кивнул он, когда это было упомянуто в разговоре. — И про то, из-за чего приходил, ведаем. Добро, что не стали под корень истреблять его войско. С половцами мы и сами, то сваримся, то миримся. Но времена ныне тревожные, и они нас от татар, которые тут, на Дону уже появились, прикрывают. Ты, князь, поминал, когда мои дружинники приходили, что татары сейчас с булгарами воюют. Нет ли у тебя новых вестей о них?

Князь — это Минкин. Раз главный в городке, значит, князь. Тем более, есть у этих странных людей воевода. Даже целых два, если считать Нестерова, как и прочие «служивые», вынужденного переодеться в «чоповскую» форму, но прикрепившего к ней погоны от форменной рубашки. Как и Беспалых, у которого «комплект» дополнила ещё и десантная тельняшка.

— Новых нет. Субудэй сейчас гоняется за йемеками в низовьях Волги, а как разгромит их хана Бачмана, пойдёт на Великий Город Биляр. Войско они очень большое собирают, каждая семья по одному воину должна дать, каждый покорённый народ войско должен выставить. И вот когда булгар окончательно покорят, их на Руси ждать нужно. Через два лета.

— Ежели булгары их не побьют, как побили на реке Суре.

— Не побьют. Там у Субудэя мало людей оставалось после Калки, а теперь многие тьмы собрались мстить за тот разгром. И на булгар, и на всю Русь хватит, и на угорцев с ляхами, и на многие другие народы по Дунаю.

— После Калки… Были ли твои люди, князь, на той реке? Сказывают, похожие на вас, на похожих на ваши чуднЫх повозках, спасли путивльского князя Изяслава Владимировича да не позволили татарам догнать и истребить русские дружины.

— Были, — не стал запираться Минкин. — Воевода наш Сергей с малой дружиной там и был. И князя того на поле раненого подобрал и к лагерю киевскому привёз. Не знал только, что это Изяслав Владимирович: больно слаб тот от раны копейной был.

— Хотел бы князь наш Юрий Святославич такую повозку у вас купить. Да оружия громового, бьющего дальше любой стрелы.

Андрон покачал головой: хотелки, конечно, у курского князя неплохие. И вполне предсказуемые.

— Ты же видел, Полкан, что у самих нас таких повозок — раз, два, и обчёлся. Да и умение надо иметь очень немалое, чтобы такой повозкой управлять. И овсом, как лошадь, кормить её не получится: не ест она его, а пьёт специальное питьё, которое из земляного масла, текущего из-под земли около Шемахи, получать надо. Много получать. Двадцать вёдер, чтобы только до Курска доехала. И оружия громового пока мало у нас, на всех людей не хватает. Опять же, не просто громом оно гремит, а заряды к нему особые нужны, которые очень сложно изготовить.

— Вот такие, — выщелкнув из магазина «Глока», выставил Беспалых на стол патрон. — И побольше размером для более дальнобойного оружия.

— Вот половецкое оружие и доспехи можем очень недорого продать: ни к чему оно нам.

— А с полоном половецким что сделать хотите? Много его у вас?

— Полон тот весь из раненых. Даже ходить эти люди сами не могут. Выжили сорок шесть, но эти уже не помрут. Пока лечим их, а что делать с ними, когда поправятся, ещё не думали.

— Выкуп за них взять не хотите?

Командиры переглянулись.

— С вас выкуп?

— С половцев. Приедут с арбами, чтобы увезти полонянников, да скот пригонят, чтобы выкуп заплатить.

Идея интересная. Тем более, на эту ораву приходится и продукты тратить, и медикаменты. И охранять их, чтобы никакой гадости не устроили. Сошлись на том, что курские пограничники предложат людям Каира в качестве выкупа по нестарой корове, либо две тёлки, либо семь овец за каждого пленника. А что? Молоко, мясо, шерсть на зиму, которая всё равно придёт, когда лето закончится. Недели через две можно посланцев с выкупом ждать.

20

Дабы гости не куксились из-за предположения, будто «вольные русские люди» им отмазки лепят, пустили Полкана и пару других бойцов постарше слазить внутрь БМД. Впечатлило! Все эти педали, рычаги, кнопки, циферблаты, тумблеры, трубопроводы… Ни хрена не понятно даже современному человеку, не сталкивавшемуся с военной техникой, а что уж говорить про средневекового. А чтобы очень уж не расстраивались и вообще с пустыми руками не ушли, подарили командиру дружины восьмикратный бинокль, который для дозорных будет очень большим подспорьем в службе. В чём Полкан и убедился, обозрев окрестности со смотровой площадки на водонапорной башне. Посетовал лишь на то, что подарок придётся князю Юрию передарить. Пришлось «раскошелиться» и выскрести из закромов ещё один, почти не пользованный.

— Откуда у вас столько железа? — не выдержал кто-то из более молодых. — Дорого оно, а у вас чуть ли не под ногами валяется.

— Бог послал, — был ответ. — Вы сами железо ногами топчете. От Курска до Козельска — сплошь железо в земле схоронено. Богатая руда, выходы которой по оврагам да ручьям искать надо.

На том и замяли тему, не желая рассказывать про иновремённое происхождение «Серой крепости». Ни к чему пока про то знать простым пограничникам, каждый день рискующим оказаться в лапах врагов Русской Земли.

Польза от визита Полкана с дружиной была ещё и в том, что договорились принимать стражников-пограничников, если те будут от погони уходить. А они время от времени наведываться на базу с вестями о появлении больших масс кочевников поблизости или монгольских дозорах в степи. И о том, что половцев пока задирать не следует.

Не успели проводить «погранцов», как пришлось остановить кое-какие работы. Что-то там потекло в дизель-генераторе, и на время ремонтных работ база оставалось без электричества. Немудрено: дизель от трактора С-100, вращающий генератор, молотит круглосуточно, хотя рекомендуется его гонять не дольше шестнадцати часов в сутки. Говорят, Панкрат очень возмущался из-за задержки работ и распорядился, чтобы впредь подобное не случалось (особенно, когда какая-нибудь инострань будет тусоваться на базе), поставить вторую такую же электростанцию, чтобы два агрегата работали посменно.

Что-то там менялось в политике «инвесторов» в отношении «охотничьей базы». Фактически полностью прекращены «увольнительные» с неё в ХХ век. Очень ограничен круг