– Добрый вечер, Серёжа, – поздоровался Скудин.Потом кивнул на инвалидный «москвич», вокруг которого по-прежнему кипелистрасти. – Что натворили-то?

– Да ничего особо серьёзного. – Парень махнулрукой в форменном рукаве. – Дедуля под знак влетел. Ограничениешестьдесят, а он девяносто два чешет. Во пенсионеры-инвалиды пошли! Сам-толадно, осознал сразу, а вот пассажиры… – Гаишник покачал головой и опятьулыбнулся. Потом смекнул: – Вы, товарищ подполковник, их что, знаете?

– У меня в институте работают. Учёные. – Ивандоверительно взял сержанта под локоть и отвёл его на несколько шаговпрочь. – Можно тебя попросить? Если обстоятельства позволяют, как насчётограничиться… устным внушением?

– О чём речь, Иван Степаныч. Без вопросов, –молодой инспектор откровенно обрадовался возможности что-то сделать для подполковника. –Внушим и отпустим. Решили проблему?..

– Спасибо, Серёжа. Буду очень обязан.

Тёмно-зелёная «Волга» резво разогналась и вновь покатила всторону города. Минут через десять в том же направлении тронулся и арахисовый«москвич». Он строго держал дозволенную скорость, и внутри царила полнаятишина.

* * *

Это была суббота, надолго ставшая для питерскихавтомобилистов той самой. Первый густой снегопад приключается каждую осень, ноне всегда его сопровождает ещё и резкое похолодание, в результате чего улицы изагородные дороги превращаются в сплошной и очень коварный каток… по которомубеспомощно елозят автомобили, застигнутые врасплох на летних, гладких, а кое укого и натурально лысых колёсах. Было самое начало ноября, народ в выходныевовсю ещё мотался на дачи, так что количество аварий принялось расти с самогоутра, грозя стать рекордным.

Двое гаишников, стоявших на Киевском шоссе, издалеказаприметили баклажанно-фиолетовую «четвёрку». Все знают, что «четвёрки» с ихвместительными багажниками часто покупают хозяйственные огородники и садоводы.Трое молодых мужчин, сидевших внутри, и выглядели самыми что ни есть дачниками,собравшимися закрывать на зиму домик… только вот ехал «баклажан» слишкомрискованно, то и дело виляя кормой, и инспекторы помахали ему полосатым жезлом,предлагая остановиться. Лучше предупредить, пока не дошло до беды!

«Четвёрка» послушно заморгала поворотником и начала былопритормаживать… но гаишник ещё не успел подойти к водительской дверце, когдасправа резко опустилось стекло, и молодой лейтенант увидел наставленное на негоавтоматное дуло. Он успел только ахнуть. В следующий миг его отшвырнуло назад иударило спиной о борт милицейского «жигуля», тотчас окрасившийся кровью. Егонапарнику повезло больше: он почуял неладное за миг до того, как началасьстрельба, и ужом юркнул за машину. Фиолетовая «четвёрка» бешено взревеладвигателем и рванула вперёд. Номера у неё были весьма естественно припудреныснегом…

Как позже выяснилось, двое из троих были небезызвестные вкриминальном Петербурге бандиты Шампур и Казак, в миру, соответственно, АндрейАртамонов и Михаил Казаченко. И везли они с собой в машине такой арсенал, чтопри виде гаишников немудрено было психануть. Вот братки и психанули – по полнойпрограмме.

Однако все трое были тёртые калачи и, в упор расстрелявлейтенанта, не просто наобум святых бросились наутёк. О нет, никакой паники!Они стали уходить достаточно грамотно и, возможно, сумели бы оторваться – покарядом с местом преступления испуганно тормозили машины, пока уцелевший гаишниккричал в рацию, вызывая подмогу…

…Если бы не случилось так, что с другой стороны ехал ничемне примечательный казённый «уазик», а в нём за рулём сидел Иван СтепановичСкудин и у него работало радио, настроенное как раз на нужную волну.

Самого эпизода со стрельбой Иван не видел, но егопоследствия – во всех подробностях. Он вспомнил просвистевший навстречу«баклажан» и мигом развернулся в погоню.

У бандитов был классный рулевой, но Скудин взял его, какволк зайца. Километра через полтора он настиг «четвёрку», поравнялся с ней ибез долгих миндальничаний ударил, выталкивая с дороги. Его манёвр ничем ненапоминал подобные эпизоды в кино, где два автомобиля нескончаемо пихают другдруга бортами на радость неискушённому зрителю. Люди, прошедшие специальную подготовку,это делают совсем не зрелищно – в один заход, одним прицельным швырком. Канававдоль шоссе была широкая и глубокая. «Четвёрка» тяжело ударилась впротивоположный склон, и из радиатора взвилось шипящее облако. Водительскуюдверцу заклинило, рулевой остался висеть внутри, зажатый между сиденьем исдавившей рёбра баранкой. Шампур и Казак, слегка оглушённые, тем не менеевыскочили наружу и бросились наутёк через поле. Иван покинул «Уаз» и перемахнулканаву следом за ними.

Кто сказал, что мужик в сорок лет уже не так быстр иповоротлив, как в двадцать?.. Если он всё это время валялся на диване и пилводку – тогда, наверное, оно так и есть. Сначала Иван догнал Шампура, и позжебандит рассказал: его больше всего изумило, что преследователь даже не запыхался.А в тот момент уголовник, не сдрейфив, попробовал показать какое-то карате,дополненное ножом. Скудин одолел искушение надеть сукина сына на его жесвинокол и ограничился тем, что отправил братка в глубокую кому. Потом двинулсяза вторым. Когда Казак понял, что не уйдёт, он начал стрелять. Он успелвыстрелить дважды. Кудеяр не впервые видел направленный на себя ствол. Кротостихарактера это ему не прибавляло никогда. Третья пуля ушла высоко в небо, аКазак рухнул наземь, скуля, сворачиваясь в позу зародыша и прижимая к животуправую руку. Которую ему позже всерьёз чинили врачи в тюремной больнице. Подороге Иван подцепил за ворот Шампура и потащил обоих волоком по свежему снегу.

Подъехавшая милиция удостоверила скудинскую личность ирассказала, что лейтенант, когда его загружали в машину реанимационной бригады,ещё дышал…

Возвращаясь вечерами со службы, Кудеяр очень редко просилводителя остановиться, так что тот спрашивал: «Заехать куда-нибудь, ИванСтепанович?» – больше для проформы. Но сегодня был во всех отношенияхнеправильный день. Иван принял внезапное решение ещё на шоссе, тут жеквалифицировал его как дурацкое и отставил, но… «Волга» едва миновала СреднююРогатку и добралась до перекрёстка, где на Московский проспект выворачиваеттрамвай, когда он сказал водителю:

– Останови, пожалуйста. Дальше сам доберусь.

Водитель Федя изумлённо попрощался с ним и отчалил.

Кудеяр засунул руки поглубже в карманы и огляделся.

Одно дело – проноситься мимо на автомобиле, совсем другое –топать пешком. С позапрошлого года, когда они здесь гуляли с Марьяной, наМосковском мало что изменилось. Прибавилось-убавилось несколько вывесок, а таквсё было по-прежнему. Иван пересёк тротуар и потянул стеклянную дверь. Магазин«Хлебный дом» никуда не делся со своего места, а он помнил, какие здесь раньшебыли торты…

Торты – что даже несколько странно по нынешним временам –тоже оказались на месте. Целый длинный прилавок. Времена, когда напуганныйдороговизной покупатель дружно дезертировал из магазинов, успели миновать(возможно, до следующего долларового обвала), и народу у прилавка было хотьотбавляй. Женщина, отчего-то сердитая на весь белый свет, катила сквозь толпускладную коляску. Перемазанный кремом отпрыск истошно орал и брыкал ногами.Секундой раньше он капризно зафитилил купленное ему пирожное прочь, на грязныйпол, и теперь гневался, отчего это мама не бежит подбирать и не уговариваетдоесть.