целенаправленных действий, умышленно скрывающих интересующую инициатора и полиграфолога информацию, направленных, чтобы исказить естественную картину психофизиологических реакций, не зафиксировано. Результаты углубленного психофизиологического обследования в силу не выявленных у него повышенного уровня тревожности, эмоционального возбуждения, неадекватного обстановке обследования поведения, а также высокая значимость проверочных вопросов свидетельствуют о его непричастности к действиям, могущим нанести существенный ущерб безопасности страны. Вот, в принципе, и все. Чист ваш Эрнесто.

Первым взял слово генерал Лединов. Он с некоторым напряжением несколько сжал и разжал кисти рук, затекшие от долгого бездействия. Косточки чуть слышно хрустели. Было заметно, что Николай Антонович испытывает болезненные ощущения. Он уже давно к этому привык, а для непосвященных его старая болячка была совсем незаметна. Врачи постарались от души. Травма получена еще в молодости, когда он был в длительной командировке во Вьетнаме. С тех пор как вернулся, он не расставался с простеньким кистевым резиновым эспандером. Большинство сослуживцев думали, что он тренирует сердце.

– Павел Андреевич, спасибо. Можно вернуться к пункту об обобщенном портрете? Какой-то конкретный подтип, кажется.

– Минутку, – Прохоров сразу открыл папку на нужной странице и зачитал с листа: – «Основной доминирующий психотип – аргостеник. Обладает достаточной выносливостью выдерживать высокие стрессовые нагрузки. Психологически устойчив. Основной поведенческий периметр характеризуется тенденциями, противоположными эмотивному типу. Сохраняет спокойствие в эмоционально напряженной ситуации. Классический подтип 118. Логичен, системен, склонен к техническим профессиям», – полковник поднял глаза от текста и продолжил пояснять своими словами: – По-простому, он силен там, где есть необходимость сочетать изобретательские навыки с прикладной задачей. Например связанной с техническими или кибернетическими системами. Коротко, как инженеры, конструкторы, программисты. Причем высокого уровня. Его конек – это управление сложными операционными системами. Продолжать?

Старший дал понять жестом, что достаточно.

– Коллеги, будут еще вопросы?

Присутствующие удовлетворенно развели руками.

– Отлично. Павел Андреевич, еще раз спасибо за хорошую работу и оперативность. Как там Азаров?

– Не за что. Юрий Константинович чувствует себя неважно, к сожалению. Хворает. Но на работу заглядывает. Думаю, это для него лучшее лекарство.

– Да. Жизнь есть жизнь. Если надо чем помочь, вы не стесняйтесь.

– Благодарю, Николай Антонович. Своими силами пока справляемся. Если что, сразу обратимся.

– Ну что ж, можем вас отпустить. Если хотите, оставайтесь. Еще одна светлая голова не помешает.

– Пойду, пожалуй. Дел невпроворот. Спасибо всем за внимание. Копию отчета оставлю у секретаря.

– Добро. Юрию Константиновичу низкий поклон и пожелание скорейшего выздоровления.

– Обязательно передам, – сказал Прохоров и с тяжелым сердцем вышел из кабинета. Азаров действительно уже достаточно долго боролся с тяжелым недугом. Не только Прохоров, все без исключения сотрудники лаборатории искренне переживали за него. Но, как сказал руководитель, жизнь есть жизнь. Совещание продолжилось. Лединов предложил высказаться присутствующим коллегам. Первым слово взял руководитель североамериканского направления Зорин Борис Платонович.

– Коллеги, полагаю, что все проверки Эрнесто прошел успешно и его персона опасений не вызывает. Меня беспокоит другой аспект. Все же почему итальянцы, имея совершенно убойные факты, просто кричащие о том, что к ним попал шпион, так легко его отпустили? Очень сложно поверить, что фальшивый паспорт, три мобильных телефона, фотоаппаратура и сто тридцать тысяч долларов наличными в чемодане двойника Роберто Хайгера, спокойно пьющего в это время мате в Аргентине, оказались недостаточными для вызова таможенниками вместе с пограничниками представителей контрразведки.

– Сто тридцать семь, – вмешался Леонид Викторович Громов, руководитель европейского направления.

– Простите?

Громов уловил в вопросе своего коллеги непонимание и продолжил:

– Борис Платонович, извините, что перебил. По моему мнению, с рациональной точки зрения этому факту действительно логичного объяснения нет. Ответ на ваш вопрос лежит в эмоциональной плоскости и ментальной специфике итальянцев в целом. Особенно римлян. Они же потомки Цезарей, а не какие-то там безземельные крестьяне. Дело все в том, что жизненная цель почти всех истинных итальянцев – это поменьше проблем и побольше удовольствий. А теперь поставьте себя на место высокомерного вороватого римского таможенника, который вместо вкусной маминой пасты с вином и просмотра по телевизору футбольного матча любимой команды должен будет до ночи заниматься писаниной. Да еще не в свою пользу, а для каких-то мажоров из разведслужб. Что бы вы выбрали? Больше того, при ином исходе картинка выглядела бы совершенно иначе. Предположим, сигнал из аэропорта был направлен в контрразведку, каким-то чудом преодолев их чудовищную бюрократию, дошел до оперативников за считаные часы. Что тогда? Если бы я хотел затеять реальную игру, то и глазом бы не моргнул. Дал команду отпустить псевдомигранта за взятку и поставил объект на жесткий контроль. Думаю, за пару тысяч все выглядело бы пристойно. Эрнесто смахивает пот со лба и, возможно, никому об этом инциденте не говорит. Зачем тревожить начальство, ведь и так вроде пронесло? А уж дальше может открыться ой какая ягодная поляна. Примем за основу, итальянские пограничники не самые смышленые, но чужую работу делать не собираются. Действуют не творчески, по инструкции. У них на подсознании «итальянская забастовка» зашита. После того как Эрнесто, согласно легенде, признается, что купил паспорт на черном рынке в России, они сообщают в наше посольство, дескать, забирайте своего клоуна и разбирайтесь, а мы на футбол опаздываем. И все дела. Так что их действия для нас кажутся просто бредовыми, а для них обычное дело. Я так думаю.

Зорин с сомнением покачал головой и поднимать руки вверх пока не желал.

– Вполне убедительно, Леонид Викторович. Допустим, лень-матушка помогла. А как тогда вписать в эту модель тот факт, что сотрудники аэропорта так оперативно пробили его аргентинский паспорт? Или в Италии это возможно без привлечения спецслужб?

Громов и бровью не повел, чего нельзя было сказать об остальных присутствующих. Всем стало очень интересно, чем закончится этот интереснейший интеллектуальный поединок.

– Разумеется, нет, Борис Платонович. Как и во всем мире, подобного рода запросы идут через жестко регламентированную процедуру. С некоторой национальной спецификой, конечно. Не буду тратить время на экскурс в итальянские тонкости. Парадоксально, но в том, что дискредитация документов Эрнесто произошла практически моментально, кроется еще один аргумент в пользу моей гипотезы. Я полагаю, история сложилась следующим образом. Начальник смены был уверен, самая удобная версия для него, что Роберто Хайгер – это обычный контрабандист, валютчик или наркокурьер, который везет кеш поставщику. Сумма при нем очень достойная. Наличные. Да еще мимо декларации. То есть они прихватили потенциальную дичь. Чтобы порисоваться перед подчиненными, итальянский шеф-пограничник, условный Чиполлино, звонит своему кузену, условно синьору Помидору, в Аргентину. Благо тот работает в центральном аппарате Федеральной полиции Аргентины. По-свойски просит пробить человечка. Получив неформально совершенно убойный аргумент давления, он уверенно мчится склонять