– Это точно. Упрямый. Хорошо, я подумаю об этом. Иди работай. И… спасибо тебе Ольга. Мне за текучкой не все видно. Бытовыми вопросами заниматься времени нет.

– Иван Владимирович, мы с вами вместе очень давно, можно сказать, полжизни моей сознательной. Так что не обессудьте, что поучаю. Они ж все у меня перед глазами каждый день. Перед женскими глазами. То, что с Юрой происходит, да и с Кариной тоже, совсем не «текучка». Это их жизнь. Люди для этого созданы. Вместе быть, любить, детей заводить. Ему должно хотеться идти домой, вместе с любимой женщиной ужинать вкусно, а не бутерброды мои сухомятить. Это и есть настоящее счастье. Понимаете, о чем я? Понимаете. Вы ж сами человек глубоко семейный, – уже вставая, закончила Ольга и, забрав поднос с посудой, неспешно вышла из кабинета начальника.

Вершинин еще раз проверил время. По рабочему плану нужно готовиться к завтрашнему расширенному совещанию у директора. Вопрос будет обсуждаться серьезный. Завершается служебная проверка нелегала, недавно прибывшего из Италии. После скрупулезного изучения и многочисленных ревизий, анализа и верификаций его отчетов оставалось финальное испытание. Вчера он проходил полиграф. Очевидно, отчет полиграфолога они и будут обсуждать для принятия окончательных решений о дальнейшей судьбе засветившегося разведчика. Но неожиданный разговор с секретарем сразу отложить в долгий ящик не удавалось. Мысли по поводу Краснова и Карины множились в его голове и мешали сосредоточиться на работе. Иван Владимирович решил, что все же надо привести в порядок мысли по данному сердечному вопросу, и, взяв карандаш, начал чиркать каракули на листе бумаги. Ему так лучше думалось.

«Итак, что мы имеем на сей счет. Отец Карины, Арменак Оганесович, всю жизнь отработал в контрразведке. Стопроцентный профессионал, преданный стране и делу. Дочка пошла по стопам отца – поступила в Академию ФСБ. С огромным желанием погрузилась в учебу. Помимо общих предметов с успехом изучала английский и японский языки. Хотела стать полноценным оперативником. Там, насколько известно, влюбилась в молодого курсанта. Кажется, Игорь его звали. Вроде отвечал взаимностью. Дело шло к свадьбе. Но, как часто бывает, вмешались родители Игоря. У них на примете была другая партия. Более выгодная, как они считали. Понятно, единственная дочь важного генерала куда как полезней для их сыночка, чем какая-то беспородная Карина. Получилось у них женить Игоря на генеральской кровинушке или нет, не знаю. А вот то, что с Кариной отношения распались, это факт. Травма у обманутой девушки оказалась серьезней, чем можно было ожидать. Переживала страшно. Слухи ходили, едва в клинику неврозов не попала. Семья Карины тоже не в восторге пребывала. Отец девушки, человек строгих правил, в то самое время заработал инфаркт, от которого так и не оправился. Видно, переживания за дочь сыграли не последнюю роль в его преждевременном уходе. В общем, беда одна редко приходит. Большое, однако, горе выпало на хрупкие девчачьи плечи. Время, однако, все лечит. Да и о матери надо заботиться. Судя по всему, на сегодня Карина отошла от тоски немного, раз интересуется Красновым. А может права Ольга? Хватит Юре сердце по Даше рвать. Она для него действительно отрезанный ломоть».

– Так что же мне все-таки прикажете делать, товарищ генерал? – Вершинин вслух обратился сам к себе и решил, что надо посоветоваться с женой. Она наверняка даст какой-то дельный совет. А то как бы дров не наломать. Дело тонкое.

Глава 6

Москва, Ясенево, штаб-квартира СВР. Одним днем ранее

Компактное помещение, квадратов двенадцать, не больше. Низкий потолок, стены окрашены в мягкий кофейный цвет. Казенную обстановку дополнял серый шершавый кафель на полу и одно-единственное окошко, наглухо зашторенное плотными горизонтальными жалюзи. Рабочее место в углу по левую руку от окна – стол, кресло, компьютер и видеокамера на треноге напротив. Чуть впереди, справа от стола, еще одно кресло. Выглядело оно для непосвященного довольно необычно. Квадратный стул с прямой спинкой на устойчивой сварной раме, широкие подлокотники. На них уложены прямоугольные «салфетки» из металлической сетки. От них в нескольких точках по периметру отходили разноцветные провода. Вообще проводов было много, и все они присоединялись к небольшому прямоугольному блоку, прикрепленному ремешками позади подголовника того же кресла. Сам блок был подключен единым толстым кабелем к компьютеру на столе. В совокупности портшез явно не для обычного гостя. Так оно и было. Это рабочий кабинет полиграфолога, который проводил стандартную проверку одного из штатных сотрудников. Если особо не фантазировать, то в целом полиграф выглядит довольно скромно. С виду обычный ноутбук и через веер проводов щупальца-датчики. Это органы чувств. Они измеряют и регистрируют сердечную и дыхательную активность, давление, изменения электрического потенциала кожи и многие другие физиологические параметры. На самом деле за видимой простотой скрывалось очень точное и высокотехнологичное устройство. Этот аппаратный комплекс представлял собой венец многолетней напряженной работы специалистов спецподразделения ФСБ «Лаборатория 30». История метода выявления у человека скрываемой информации с помощью регистрации физиологических процессов началась в далеком 1895 году. Тогда итальянский психиатр Чезаре Ломброзо впервые описал результаты использования лабораторного прибора «плетизмографа», который он создал для проверки показаний преступника. Данный эксперимент лег в основу подтверждения его гипотезы о «прирожденном преступнике», которая в то время была невероятно популярна у обывателя. Хотя догадка Ломброзо о врожденной предрасположенности человека к криминалу подвергалась обоснованной научной критике. Как бы то ни было, его опыты вызвали интерес у многих исследователей со всего мира. Долгий и непростой путь прошел полиграф, или, как принято его называть, «детектор лжи», пока стал широко применяемым способом проверки людей на лояльность. В Советском Союзе к данной методике долгое время относились не просто с пренебрежением, а представляли «детектор лжи», дословно, антинаучным и нравственно недопустимым методом. Сам термин в СССР долгое время считался едва ли ни ругательным. Поэтому те немногие советские ученые-энтузиасты, которые на свой страх и риск пытались изучать, совершенствовать и внедрять данную методику, редко находили положительный отклик. Больше того, подвергались необоснованному остракизму. Однако советские спецслужбы смогли преодолеть ортодоксальное мнение большинства отечественных ученых мужей. В результате в 1975 году при КГБ СССР было организовано спецподразделение «Лаборатория 30», в задачу которого входило изучение широкого круга вопросов по данной специфике. Цель – разработка методологии и практического применения полиграфа для проверки сотрудников спецслужб. Юрий Константинович Азаров по факту приходится отцом отечественной полиграфологии. Имя этого человека известно всем, кто имеет хоть какое-то отношение к инструментальной детекции лжи в Советском Союзе, а затем и в