И все же она прошла короткий курс основ следственного дела. Джульет также намеревалась прослушать общедоступный курс лекций в Полицейской академии для граждан, своего рода мини-вариант настоящего образования, имеющий целью помочь простым гражданам понять, какими положениями закона руководствуется сотрудник правоохранительных органов. Но потом куда-то исчез Мюррей, и ее мысли сосредоточились на батике. Теперь, даже будучи гордой владелицей уникального набора сделанных вручную цветных настольных салфеток, Джульет с грустью думала о несбывшихся планах изучить тайны наиболее выдающихся ньюйоркцев.

Мюррею она ответила, что с удовольствием придет к нему домой к одиннадцати тридцати, если он скажет адрес. Эту информацию Мюррей еще не разглашал.

Итак, без четверти двенадцать (Джульет не хотелось демонстрировать слишком откровенное желание увидеться) она толкнула ручку и вошла в темный узкий коридор между двумя стеклянными дверьми шестиэтажного дома без лифта под номером 229 на Сто седьмой улице и остановилась. Минуту спустя она услышала шаги человека, спускающегося по железобетонным ступенькам. Сквозь грязную стеклянную дверь можно было разглядеть ботинок, нечто хлопчатобумажное, потом голень, покрытые тканью бедра, промежность, красный свитер, высокий черный воротник, острый подбородок Мюррея, улыбающееся худощавое оливкового цвета лицо, вьющиеся темные с проседью волосы и, наконец, Мюррея целиком. Втягивая ее в тепло и труднопереносимый свет, он наклонился и поцеловал Джульет в холодную щеку.

— Извини за эту дурацкую дверь. Подразумевается, что ее можно открыть сверху, услышав звуковой сигнал, но система, конечно, уже несколько лет не работает. Поднимайся. Ты голодна?

Джульет пыталась не дышать громко, поднимаясь за ним по крутым ступеням. Детектив Лэндис был худощав, вынослив и мускулист. Слегка полноватая Джульет время от времени занималась на бегущей дорожке в своей комнате для переодевания; любые другие физические упражнения носили сугубо случайный характер.

Дверь в квартиру была заперта на американский замок. Мюррей провел гостью в небольшую прихожую (в этот момент ее заполнял густой запах соевого соуса); взял шляпку, перчатки, шарф, пальто и жестом показал, где находится гостиная. Гостиная оказалась довольно большой комнатой с двумя широкими окнами, выходящими во внутренний дворик, а поверх нескольких невысоких домов еще с видом на Сто восьмую улицу. Мебель здесь была простая и в небольшом количестве — пара небольших диванов серо-желтого цвета, которые стояли по двум сторонам чисто убранного кофейного столика. Но в целом гостиная показалась Джульет перегруженной предметами, которые были рассчитаны на сугубо чувственное восприятие. Чуть ли не каждый дюйм стен был занят рисунками и картинами. Те, что были небольшого размера, висели друг над другом по три-четыре в ряд, как в картинной галерее викторианской эпохи, верхние почти под потолком. Большинство работ принадлежали кисти так называемых «возникающих художников», товаров, представленных небольшими едва сводящими концы с концами провинциальными галереями, из тех, которые участвовали не более чем в одном вернисаже в Нью-Йорке либо в нескольких выставках вне города.

Войдя в комнату, Джульет начала медленно обходить ее. Ей встретилась только одна скульптура Мюррея — витая мраморная арка дюймов двенадцати высотой, камень был тщательно покрыт ямочками с одной стороны и с гладким отверстием, похожим на тоннель, — с другой. Нечто напоминающее Генри Мура. Это, по-видимому, что-то очень давнее, подумала она: работы, которые он показывал ей в своей студии прошлой осенью, очень отличались по стилю. Там было все, что надо, очень тщательно подобранное одно к другому, свет и тень. Реальность и иллюзия — так называл эти работы Мюррей. Добро и зло, подумалось Джульет. Его обращение с окружающей реальностью интересовало ее. Джульет, внимательно разглядывая скульптуру, позволила себе легонько постучать по ней указательным пальцем, потом медленно пошла от картины к картине, задумчиво и с удовольствием изучая их. Там была небольшая картина Ричи Албенды, составленная из слов, птица кисти Синди Кейн; было одно громоздкое полотно раннего Кристиана Шумана, обработанная на компьютере фотография Кенни Шахтера, сетка Джила Натансона, заполненная символами. Джульет почувствовала, что за ее спиной стоит Мюррей. Ему, как ей показалось, доставляет удовольствие то, что она рассматривает работы.

Наконец она повернулась и, улыбаясь, сказала:

— У тебя здесь есть очень хорошие работы.

— В основном друзья, — ответил он, пожимая плечами. — Я как раз готовлю рагу из овощей, хочешь попробовать?

Джульет потянула его за собой вдоль Г-образной гостиной в маленькую кухоньку, примыкающую к обеденному уголку. Как и гостиная, кухня Мюррея не была перегружена мебелью и содержалась в идеальном порядке. Под белыми деревянными шкафчиками с выдвижными ящиками висел ряд синих кружек. Над плитой висела пара кастрюль с медным дном, рядом с раковиной стояла сушка для посуды, а в углу — белая микроволновая печь. На плите стояла большая миска с поджаренными на очень малом количестве масла брокколи, морковью, луком и капустой и небольшая, накрытая крышкой кастрюля. В ней, как подсказал Джульет ее нос, находился жасминовый рис. Помимо перечисленного на кухне не было ничего: ни одной вилки, которая лежала бы не на месте, ни одного кусочка овощей на разделочном столе, покрытом жаростойким пластиком. Джульет хотелось бы знать, прибрал ли Мюррей квартиру специально ради нее или жил так всегда. Скорее последнее, подумала она.

— Спасибо, я уже поела.

— Что-нибудь выпьешь? — спросил он. — Вино? Виски? Водка?

Джульет согласилась на небольшую порцию виски с водой. Без тени смущения — Джульет наверняка смутилась бы, окажись она на его месте, — Мюррей закончил приготовление пищи, наложил себе с верхом тарелку риса с овощами и сел за маленький дубовый столик.

— Ну, расскажи, что тебя беспокоит, — попросил он, приправляя блюдо соевым соусом.

Джульет несколько нерешительно описала свой разговор с детективами Скелтоном и Краудер, а потом их беседу с Деннисом и Сузи.

— Ты знаешь, — спросила с некоторой печалью в голосе, — почему расследование этого дела поручили именно Скелтону?

К ее удивлению, лицо Лэндиса вдруг помрачнело. Он отправил порцию риса в рот, медленно прожевал и проглотил.

— Дело просто досталось ему, — ответил он наконец. — Видишь ли, существует очередность расследования убийств. Я получаю для расследования одно, ты — другое, он — третье.

— Но тебе уже так много было известно об Аде. Ты искал ее…

— Да, я доложил об этом начальству, — перебил ее Мюррей. — Но лейтенант Вебер решил, что свежая пара глаз только пойдет на пользу.

На самом деле Лэндис ожесточенно доказывал, что расследование убийства Кэффри следует поручить ему. Но, зная о его дружеских отношениях с Джульет Бодин, Вебер не принял эти доводы во внимание.

— Так кто все-таки, по твоему мнению, убил ее? — спросил Лэндис, с усилием подавляя раздражение.

— Ты знаешь про Майкла Хартбрука, так ведь?