Что касается вещественных доказательств, то ни на мусорном мешке, ни на шее жертвы отпечатков пальцев, которые могли бы представлять хоть какой-то интерес, найдено не было, хотя удушение было совершено руками. Сомневаться в этом не приходилось. Однако в руке жертвы обнаружили несколько белокурых волос длиной от двух до трех дюймов. Дено был блондином. Но он клятвенно утверждал, что не видел пожилую даму с тех пор, как та покинула его квартиру вместе с Фитцджоном. Он никак не мог представить себе, каким образом его волосы попали туда, где их нашли. Сегодня его снова допрашивали. Когда Дено отказался предоставить для анализа образец своей ДНК — волос или слюну, — судья выписал соответствующий ордер. Визуальный анализ показывал, что его волосы очень похожи на те, что были обнаружены в руке погибшей. Подали и срочно отправили заявку на анализ ДНК, но в лаборатории, как всегда, была запарка, и нужно было ждать результат еще пару недель.

Лэндис, разумеется, ничего этого говорить Джульет не собирался. А вместо этого сказал:

— Любой детектив будет отрабатывать до пяти версий по нисходящей кривой их вероятности. В данном случае, скажем так, у нас есть последний свидетель, которого видели с ней. Это Фитцджон. У нас есть Дено — в его квартире женщину видели в последний раз; у нас есть Сузи Айзенман, она сообщила о ее исчезновении. Возможно, у нас есть и ты. Кстати, твое знакомство с ней было самым продолжительным.

— Даже если бы я и хотела убить ее, в пятницу я вообще не выходила из дома!

— Либо может быть нечто, о чем мы до сих пор не знаем, — продолжал Мюррей, выслушав протест Джульет. — Скажем, она желанная добыча для торговцев наркотиками, искала кокаин, но сделка сорвалась. Либо — такое время от времени случается — случайное преступление. Маньяк только что приступил к своей серии…

Мюррей завершил трапезу, положил палочки и заключил:

— И это все, что мы имеем.

— А как насчет Майкла Хартбрука? У него по крайней мере был мотив. Чего нельзя сказать ни о ком из всех других упомянутых тобой людей.

Лэндис пожал плечами.

— Не знаю, насколько значителен мотив замалчивания глупости двухсотлетней давности, но не беспокойся, им тоже займутся. Первые несколько дней отрабатывают наиболее вероятную версию, но в конечном счете и до него дойдет черед. Не ручаюсь за достоверность сказанного, но во время следствия по делу об исчезновении миссис Кэффри Хартбрук сообщил, что в пятницу был в своем офисе в Челси и занимался бумагами со второй половины дня до… примерно одиннадцати ночи. Это могут подтвердить тридцать-сорок человек.

— Почему это позволяет исключить его из списка подозреваемых, а мое пребывание весь день дома — нет?

Мюррей снова пожал плечами.

— Я знаю, что проблемам мотива и алиби отводится много места в романах Агаты Кристи. Но здесь, у нас, в них больше заинтересованы болтуны адвокаты, а не полицейские, которые предпочитают не обращать на это внимания, по крайней мере на начальных этапах расследования. Мотив — по большей части категория логическая, но во многих случаях люди просто сбиваются с пути истинного. Человек совершенно не заинтересован в убийстве кого-либо, но приходит в бешенство и совершает преступление. С точки зрения права, когда доказываешь факт совершения убийства, нет необходимости доказывать наличие мотива. Что касается алиби, люди могут просто нанять убийцу. Если кто-то говорит мне: «Я был в Европе», то я, имея достаточно доказательств его причастности, все равно буду привлекать к ответственности. Если обвиняемому хочется доказать, что он в это время был еще где-то, то пусть делает это в суде.

Теперь что касается расследования «мусорного» дела. На практике ты обводишь вокруг места обнаружения трупа окружность радиусом в одну милю. Убийца где-то внутри этого круга. Люди, которые убивают, обычно предпочитают оставаться поблизости. Им хочется знать, что происходит. Большинство убивают в первый раз. Они остаются наедине с этой великой тайной, им трудно держать язык за зубами. Если дать им небольшую отдушину, показать выход типа: «Я знаю, что это была случайность, ты не желал его смерти» или «Этот парень, которого ты убил, я слыхал, что он угрожал тебе», — то чаще всего в ответ услышишь: «Да, это правда, именно так оно и было, я просто хотел припугнуть его». Убийцы хотят открыться перед тобой. Отдушина им просто необходима.

Случилось так, — продолжал Мюррей, поднявшись, чтобы убрать грязную тарелку, — что Майкл Хартбрук провел конец недели в округе Колумбия, где присутствовал на нескольких официальных приемах. Он уехал туда на поезде рано утром в субботу и вернулся только в понедельник. Хочешь кофе?

Джульет отрицательно покачала головой.

— Что за «мусорное» дело? — угрюмо поинтересовалась она.

— Ах, извини. Это когда тело обнаруживают не на месте совершения преступления, а там, куда убийца «свалил» его. Это одно из наиболее сложных для расследования дел. Часто даже неизвестно, кто он такой, этот убитый. Конечно, в данном случае нам повезло.

— Очень повезло, — откликнулась эхом Джульет. Она никак не могла понять, почему Мюррей воспринял это преступление совсем не так, как она. Его точка зрения, казалось, касается исключительно проблем практического расследования, того, как ведут себя «люди» вообще, а не конкретные личности. Она была разочарована. Ей казалось, Лэндис должен был бы более тонко разбираться в личностях, внимательнее относиться к тому, что говорят свидетели. Роковые случайности, бездумные признания — не в этом видела Джульет должный, логический подход к расследованию. Раскрытие преступления подразумевает учет деталей, оценку личности, практическое применение логики, строгое толкование, расстановку по местам разрозненных кусочков информации, и, как ей казалось, в этом деле несколько таких фрагментов отсутствовали. Увы, Лэндис ошибся в случае с убийством в балетной труппе, ошибался он и сейчас.

Где-то в глубине сознания Джульет чувствовала собственное упрямство, что-то заставляло ее думать, что ее ум сильнее ума кого бы то ни было другого. Превосходство. Джульет почти явственно слышала, как поднимается крышка гроба, в котором она в последний раз намеревалась похоронить это чувство, слышала шелест одежд Нерешенных дел, которые сидели и с жадной надеждой глазели на нее. Интеллектуальное высокомерие было одной из наиболее застарелых, хронических отрицательных черт характера Джульет, с которой она многократно пыталась бороться. Мало того, что она была недовольна отрицательным свойством характера, — ей никак не удавалось воспрепятствовать тому, чтобы другие это не замечали.

Вместе с тем самоуверенность не раз ее выручала, когда возникала какая-нибудь сложная проблема.

— Кто наследники Ады? — деловито спросила она Лэндиса, и в ее голосе, несмотря на все усилия, прозвучала повелительная нотка. — Скелтон занимался этой проблемой?

Наступила пауза, во время которой, как показалось Джульет, Лэндис решал, насколько подробным может быть его ответ.

— Да, эту версию проверяют, — кивнул он. — Миссис Гидди, соседка, присматривающая за кошками, не смогла найти завещания, а адвокат миссис Кэффри, к сожалению, лежит в больнице с пневмонией. Больше того, он вообще подключен к аппарату искусственного дыхания.