Тут не должно быть этой девушки. Никого из них не должно быть. Никто не имеет право к ней прикасаться. Только он — ее дракон, мужчина, возлюбленный.

Она почувствовала импульс, пробежавший от низа живота к рукам и ногам. В этот же момент удерживающие ее девицы вскрикнули и разлетелись в разные стороны. Кто-то врезался в шкафчики, кто-то упал в бассейн. Одной не повезло: ее откинуло в вверх к потолку и, упав на кафель, она лежала, не шевелясь.

Габби от испуга уронила шланг, истошно завопила, и выбежала из купальни, в чем была.

Агата осторожно поднялась, прижимая руку к своему животу. Что это было? Она несколько раз огляделась вокруг. Девушки хныкали, жалобно скулили, отползая подальше.

Агата сдавленно сглотнула, неторопливо накинула полотенце, забрала вещи и вышла в коридор. На самом деле хотелось бежать со всех ног, не разбирая дороги и не оглядываясь, вот только куда? Да и разве она не будет выглядеть испуганной жертвой, если побежит? Кто знает, сколько предстоит быть здесь, лучше уж пусть бояться ее.

В коридоре уже ждали. Высокая красивая женщина лет сорока. Она была одета в красное платье с глубоким вырезом.

— Идем со мной. — Приказала она и тут же развернулась, ничуть не сомневаясь, что Агата последует за ней.

Особого выбора не было, а потому пришлось идти. Пока они шли, девушка не могла отделаться от острого чувства де-жавю, впрочем, его причины выяснились довольно скоро. Комната, в которую ее привели — оказалась той самой, в которой Вильгельм взял ее вместе с Августом. От воспоминании об этом на душе стало мерзко. Вновь вспомнилось, как она попала сюда. Аукцион, острое чувство отрешенности, вызванное наркотиком, последовавшее за ним возбуждение.

Женщина, сопровождавшая ее, пропустила Агату перед, закрыла за ней дверь. Было слышно, как щелкнул ключ.

В принципе, если ее запрут, это не самый плохой вариант. Хуже будет, если захотят оправить на вечер в честь дня рождения в качестве одной из секс-игрушек для гостей.

Агата отбросила одежду и полотенце в сторону и упала на стоящую посередине кровать. Это утро было слишком длинным, но, судя по положению солнца за окном, время близилось лишь к середине дня.

Девушка горько усмехнулась, пытаясь подвести итоги. Итак: она узнала, что ее ребенка должны отдать, совершила неудачный побег, лишила хозяина родовой реликвии, и в наказание он отдал ее другу на вечер. Разве может быть что-то ужаснее?

Между тем, стены комнаты неимоверно давили, навевая воспоминания о мужчинах, жадно берущих ее прямо на этой кровати. Она закрыла глаза, но от этого стало только хуже. Перед глазами всплывало лицо Августа, насмешливо смотрящего на нее. Мужчина просовывал пальцы меж ее ног, заставляя желать насадиться. Она вспоминала Вильгельма, прижимавшего ее. Как он наматывал на кулак ее волосы, заставляя опуститься к его паху, взять член в рот.

Она выдохнула, открывая глаза, пытаясь сбросить наваждение. Низ живота наполняла жаркая сладкая истома, а сердце стучало часто-часто. Образы хозяина, яростно вколачивающегося в ее рот, снова возникли перед ней. Его потемневшие глаза, руки, грубо ласкающие ее грудь. Он сжимал соски девушки, буквально выкручивая их, вызывая стон боли и наслаждения каждым своим движением.

Только услышав стон наяву, Агата поняла, что в этот момент она сама повторяет за Вильгельмом все его воображаемые действия. Она сама ласкала свою грудь, второй рукой скользя по мокрым складочкам между ног.

В ее мечтах больше не было Августа. Только Хозяин. Он одновременно входил в ее лоно, поглаживая руками клитор, и грубо заставлял брать его член ртом, теребя за соски.

Как он мог отдать ее? Ведь она же принадлежит ему, она его собственность, он должен о ней заботиться! Зуд в груди делал фантазии такими реальными, что она буквально чувствовала его запах, заставляющий еще больше сходить с ума от желания, не просто представлять, а чувствовать, как он берет ее тело, принадлежащее ему по праву.

Его взгляд преследовал, будил покорность. Его голос насмешливо твердил о том, что она была очень плохой девочкой.

Словно в бреду, она умоляла хозяина не останавливаться, умоляла наказать ее, взять так, как он того пожелает. А противный зуд становился все сильнее и сильнее, принуждая стонать в голос, хныкать от неудовлетворенности.

Оргазм скрутил, застиг врасплох, заставляя согнуться пополам на мокром от пота одеяле. Накрыл словно лавина, прошедшись электрическим разрядом по телу. Но даже это не принесло облегчения. Тяжело дыша, девушка долго не могла прийти в себя от назойливого жжения, поселившегося в ней.

Что за чертовщина здесь происходит? Комната была пуста. Она затравлено огляделась, но ни Вильгельма, ни даже Августа рядом не было. Но откуда такие яркие видения, оттуда это сумасшедшее наваждение? Эта рабская покорность, казавшаяся уже оставившей ее?

Осознание пришло внезапно. В этот самый момент Агата поняла, что зря думала о том, что хуже быть не может. Она забыла принять таблетки.

Через пару часов все та же женщина в красном принесла поесть, а также чистую одежду. Она была как две капли воды похожа на ту, что Агата носила в доме у Хелвина, но сверху лежала белая широкая лента.

— Я не хочу никуда выходить.

— Меня предупредили, что ты из диких. Сегодня у Достопочтенного Нокса праздник, не стоит заставлять его приходить за тобой лично.

При мысли о том, что Август придет сюда, Агата вздрогнула. Зуд и томящий голод в груди никуда не делись, и ей действительно стало страшно. Что если она не справится с собой, ведь Нокс тоже дракон, а, следовательно, она может не удержаться и начать умолять его…

Но если кто-то из гостей захочет развлечься? Распространяется ли зависимость на всех драконов, или только тех, кто был с ней? Девушка невольно приложила руки к животу, вспоминая, как откинула десяток девиц мощной волной.

Есть ли шанс, что она сможет постоять сама за себя?

— Я зайду через пару часов. Приведи себя в порядок. На вечере важные гости. — Женщина уже намеревалась выйти, но Агата удержала ее вопросом.

Не то, чтобы это сейчас было важно, но все же:

— Что за разница в ваших одеждах? Красный, коричневый, черный?…

— Черный — только для драконов. Коричневый — полукровки, чем ярче оттенок, тем сильнее магические способности. В красном — неодаренные, в нас есть кровь драконов, но она слишком слаба и разбавлена для того, чтобы дар проявился. Белый — для рабов. Вообще цвета, соответствующие статусу крови, носят в основном на работе, учебе, официальных или полуофициальных мероприятиях, таких как вечера, которые тут устраивают. В городе все одеваются, как попало. Правда, не в черное. Черное всегда только для драконов, и это закон. Еще вопросы?

Женщина говорила монотонно, на одной ноте и со скучающим выражением лица, но она не отказала в ответе, и это было главное.