— «Кровь и слезы»… Я слышала странные слухи, вы не знаете, что это? — Агата постаралась выглядеть как можно более равнодушной, но сама внимательно следила за реакцией приставленной к ней женщины.

Та при упоминании названия моментально облизнулась и настороженно огляделась, словно опасаясь, что их может кто-нибудь слышать.

— Ты ведь принадлежишь Достопочтимому Хелвину? Ты слышала это в его доме? — Вся надменность слетела с нее, на лице отобразилась доброжелательная искренняя улыбка.

Агата успела пожалеть о вопросе. Когда девицы в купальне упомянули странное название, она еще не была уверена, но теперь было очевидно — речь шла о камне. Что же еще способно вызвать такой интерес у тех, кто не способен к обороту?

— Я первая спросила. — Она попыталась улыбнуться так же широко, как служанка Нокса.

Женщина, еще раз обернувшись, прикрыла деверь и села рядом с Агатой на кровать.

— Это что-то вроде легенды. Никто не знает, быль это или небыль. — Она понизила голос до доверительного шепота и слегка наклонилась. — Что якобы давным-давно женщина из рода Дивуар создала камень для своего полукровного ребенка, чтобы тот стал драконом. По легенде, когда о камне стало известно, пришли грабители, вырезали всю семью и забрали сокровище. В живых остался только тот самый полукровка, от которого позже пошли все остальные потомки. Вот почему, несмотря на свою древность, Дивуары считаются не самым сильным родом. А «кровь и слезы» — просто название, закрепившееся за камнем в народе, ведь семье создателей вещица не принесла ничего, кроме слез и крови.

Агата с удивлением слушала новую версию событий. И какая же из них правдивая? Эта, или та, что была рассказана Вильгельмом?

— Я слышала еще про проклятье… — Агата надеялась, что разговорчивости женщины хватит на еще одну историю.

— О! А вот это самое интересное. Совершивших такое тяжкое преступление покарала сама Гера. Один за одним все, кто был связан кровью с вырезавшими целую семью убийцами, умирали. Дети, женщины, мужчины. Кто костью подавится, кто упадет с высоты. Банальные нелепые смерти ступали неотвратно, пока в живых не остался лишь один. Он взмолился Гере, чтобы та его пощадила, принес кровавую жертву из сотен рабов. Гера его услышала, но сказала, что у него будет только один ребенок, и у его ребенка — только один. И так до тех пор, пока он не вернет камень законным владельцам. — Женщина вздохнула, и встряхнулась, слегка отодвинувшись, словно только что осознала, что сидеть и сплетничать рядом с рабыней — не достойно ее положения. — В общем, никто не знает, кем были грабители. В то же время зверствовала в Шитаре драконья чума, и много семей стало на грань вымирания. А после периода феодальных войн, когда брат шел на брата, очень многие высшие чистокровные взяли за правило заводить лишь одного ребенка. Так что под эту легенду подходило очень много достопочтенных семейств. В смысле подходит. — Быстро поправилась служанка, поняв, что сболтнула лишнее. — Так что насчет слухов? Достопочтимый Хелвин обсуждал при тебе камень?

Агата понимала, что должна что-то сказать. Если она сейчас ничего не придумает, то эта женщина никогда больше не разговорится с ней. А никогда не знаешь, когда может понадобиться ценный источник информации. Но что ей сказать? Что камня нет — это не похоже на хорошую сплетню. Разве что сыграть на легенде и факте расставания Вильгельма с Лаурой.

— Я всего лишь слышала, как хозяин говорил о том, что бросил свою бывшую невесту потому, что та торопила его с потомством. Она хотела очень много детей, а он говорил, что им и одного будет достаточно — зачем ей портить фигуру. И лучше вообще не сейчас, а когда они успеют насладиться жизнью вдвоем. Ну и в итоге разозленная женщина начала говорить, что это все оттого, что он проклят и больше одного ребенка иметь не сможет. Видимо надеялась, что он тут же начнет доказывать ей обратное. В итоге он посчитал себя оскорбленным, бросил ее. А она принялась плодить слухи с удвоенной силой.

Служанка слушала внимательно и, судя по виду, история пришлась ей по вкусу. Если существование «крови и слез» было легендой, в которую не все верили, то в месть обиженной невесты можно было поверить легко.

Агата не знала, насколько она была убедительна, но выходила служанка от нее весьма довольной.

Вот только это не спасло девушку оттого, что спустя два часа за ней вновь пришли, приказав спускаться.

— Если не пойдешь, приказано накачать тебя афродизаиком, чтобы сама побежала на запах драконов. Из-за тебя три рабыни не смогут быть сегодня на вечере, а у нас очень много гостей. — Былую любезность как водой смыло.

— А это вообще законно? — Нахмурилась девушка. Она прекрасно помнила, как старый адвокат высказывал представителям аукционного дома про то, что применение «сайлса» — местного наркотика — недопустимо даже к рабам.

— Досточтимый Нокс — брат жены самого Императора. — Надменно произнесла женщина, причем выглядело это так, будто высокая родня была не у работодателя, а непосредственно у самой служанки. — Так что в этом доме — законно все.

Когда на глаза Агате женщина надевала повязку, девушка не смогла удержаться от едкой мысли, которую часто любил повторять один ее одногруппник: «Хорош не тот адвокат, что знает закон, а тот, что знает судью».

Повязка была плотной, но если чуть сдвинуть, а голову поднять вверх, то появлялась узкая полосочка света, сквозь которую можно было разглядеть происходящее.

Судя по тому, что помнила Агата, служанка повела ее совершенно иными путями, чем те, по которым они шли вместе с Вильгельмом и Августом в прошлый раз. Коридоры были такими узкими, что, ведя по одной стене рукой, она спокойно доставала вторую. Да и сам путь занял намного меньше времени.

Они остановились.

— Подожди здесь. Праздник уже начался, лишние хождения ни к чему.

Поняв, что женщина оставила ее одну, Агата сдвинула повязку ко лбу. Она находилась в большой квадратной комнате, из которой выходило восемь дверей, и еще один проход был скрыт занавеской. За ним слышался шум голосов и музыки. Девушка попыталась вспомнить, из которой двери пришли они, но не смогла. Интересно, если она попробует спрятаться, быстро ли ее найдут в этом огромном доме?

Она осторожно повернула ручку, которая была ближе всех к ней, заглянула внутрь.

Стоило сразу уйти.

В глубине длинной прямоугольной комнаты горел приглушенный огонь. Вход был скрыт во мраке, поэтому находящиеся внутри не могли видеть Агату, но зато она видела все с предельной четкостью.

Двое мужчин в черных свободных брюках, такого же цвета рубашках. С ними — уже знакомая темноволосая девушка, одетая в белый топ и длинную юбку.

Габби стояла на коленях с завязанными глазами, и вся ее поза выражала собачью преданность и покорность.

— Встань. — Холодно приказал один из мужчин.

Габби послушно выполнила приказ, за которым последовал следующий.