– Почему ты так поступил? – резко спросил Крис.

– Да он сказал, что это касается только нас двоих.

– О чем же вы говорили?

– Да о всякой ерунде. О том, что скоро выйдет пластинка, мы будем знамениты, и я должен бросить Флауа. Ее присутствие, видите ли, вредит моему имиджу, – ворчал Базз. – Какому имиджу?

Крис почесал подбородок и пожал плечами.

– Не понимаю…

– А потом этот «голубой» принялся гладить меня по колену. Черт подери! Пусть благодарит Бога за то, что еще ходит по земле.

– И как ты поступил?

– А вот так, – распинался Базз. – Я все высказал ему в глаза. Мол, мистер Теренс, разве я похож на педика?

– Очень разумно. Проще было бы вылить на него ведро дерьма.

– Он покраснел и занервничал, – продолжил Базз. – «Дорогой мальчик, – сказал он, – как ты мог это подумать?» – он от злости вскочил со стула. – Ты знаешь, чего я хочу от жизни? Играть на гитаре и зарабатывать бабки. И тогда я всех смогу послать подальше.

– Неплохая идея, – спокойно ответил Крис. – Оставь все переговоры мне, и тебе не придется выдерживать его ухаживания.

– Хорошо, пусть будет так. Но только не допускай этого педика к нам с Флауа. Мы живем вместе уже пять лет, я не собираюсь избавляться от нее ради «голубого» дурака. Хорошо?

Крис решил, что нужно поговорить с мистером Теренсом. Может быть, он и финансирует их, но не стал хозяином. Когда выйдет пластинка и появятся деньги, этот прохвост получит сполна. Тридцать пять процентов от того, что заработают «Дикари».

Крис радовался тому, что состоялась запись. Песня называлась «Одинокое утро». Слова – его, а музыка – Олли. Когда же, наконец, их услышит публика? Слава ждала где-то за углом, и Крис был готов к ней. Еще как готов!

Через пять недель состоялся следующий разговор.

– Я беременна, – сказала Уиллоу и покраснела.

– Что? – переспросил Крис, словно не расслышал.

– Беременна, – повторила она и глаза наполнились слезами. – Отец убьет меня.

– Вот черт, – сказал Крис.

– Пожалуйста, Бобби, пожалуйста, – умоляла его Шарлин. – Не нужно рассказывать Рокету. Он разозлится, а ты знаешь, какой он в ярости. Ничего не произойдет. У меня деловое свидание. Будь Рокет здесь, я бы взяла его с собой, но его нет, он в Калифорнии, жаль, что мы не вместе. Мое свидание никому не принесет вреда. Честно! Передай мне сережку и перестань волноваться.

Бобби неохотно подал ей сережку и наблюдал, как она застегивает ее. Шарлин потрясающе выглядела. Кожа осталась великолепной, черные кудри так же вились, огромные карие глаза блестели. Сегодня на ней было прилегающее платье с блестящими темно-пурпурными полосами. Оно закрывало перед и оголяло спину. Скорее всего, Шарлин потратила недельную зарплату на этот наряд.

– Я мог бы пойти с тобой, – предложил он.

– Бобби, неужели ты мне не веришь? Рокет мне доверяет, а ведь я живу с ним, вот пускай он и беспокоится.

– Он в отъезде, Шарлин, – настаивал Бобби. – И ничего не знает. Щедро подушившись «Арпежем», она сказала:

– Да, его здесь нет, и он ничего не знает. Может быть, он крутит там с какой-нибудь голливудской старлеткой, хорошенькой белой девочкой с розовой кожей и голубыми глазками.

– Ты знаешь, что это не так.

– Откуда? – грустно вздохнула Шарлин. – Он ведь быстро сбежал в Лос-Анджелес.

– Он снимается в фильме.

Шарлин встала и критически оценила свое отражение в зеркале.

– Я тоже работаю, – твердо сказала она, разглядывая свой профиль. – Это деловое свидание и больше ничего.

Бобби прекрасно понимал, что спорить бесполезно. Если она называет деловым свиданием встречу с мужчиной наедине в его квартире в двенадцать часов ночи, пусть сама и беспокоится.

– Найди мне такси, – Шарлин подарила Бобби ослепительную улыбку.

Он проводил ее на улицу, нанял такси и усадил в него девушку.

– Позвони, если я буду нужен, – предложил Бобби.

– Ты мне не понадобишься, глупыш, – шелковистая рука дотронулась до его щеки. – Это мой шанс, Бобби. И я его не упущу. Порадуйся вместе со мной.

Наблюдая за удалявшимся такси, Бобби страшно хотел, чтобы Рокет поскорее вернулся. Ему надоело нянчиться с Шарлин. Два дня назад она вернулась из театра, где пела в хоре, с выражением триумфа на лице.

– Догадайся, кто там был сегодня? – взволнованно выпалила она. – Я хочу, чтобы ты сам назвал его.

– Стиви Уандер.

– Нет.

– Билли Ди Уильямс.

– Разве я была бы жива?

– Великая Дайана Росс?

– Бобби, подумай лучше, речь идет о моем будущем.

– Так кто же?

– Маркус Ситроэн, – она с наслаждением произнесла это имя. – «Блю кадиллак рекордз». Мистер Ситроэн собственной персоной. Он сидел в первом ряду и весь вечер не сводил с меня глаз.

– Может, у него близорукость?

– Бобби! Будь серьезным. Я попросила менеджера отнести мое резюме и фотографию его водителю. Бобби! Он позвонил из машины еще до моего ухода из театра и пригласил в субботу к себе на вечеринку. Когда уйдут гости, мы поговорим о карьере. Правда, очень здорово?

– Ты шутишь?

– Конечно, нет. Этого случая я ждала всю жизнь.

Бобби так и не смог отговорить Шарлин. Когда он пытался настаивать, она огрызалась и меняла тему разговора. Девушка была в экстазе, и Бобби не мог винить ее. Уже восемнадцать месяцев она наблюдала за успехами Рокета и его карьерой, а сама продолжала петь в хоре. Рокет получил две маленькие роли в фильмах, потом голливудский агент подписал с ним контракт, и через две недели друг улетел в Лос-Анджелес сниматься во второстепенной роли в новом фильме.

Что же касается Бобби, то его песни пользовались популярностью, не говоря уже об аранжировках и аккомпанементе на пианино. Дела шли хорошо. Несколько песен вошли в двадцатку лучших, и их записали различные певцы. Бобби бросил другую работу и целый день сочинял музыку.

Ему дважды удалось получить время на студии для Шарлин, и она записала две его песни. Музыка оказалась удачной, а Шарлин – нет. Но она могла радоваться хотя бы записям. И все же эта девушка мечтала о большем.

О чем он беспокоится? Она ведь не его подружка, хотя Бобби пять лет не переставая мечтал о ней.

Бобби заснул перед телевизором и проснулся в четыре утра в холодном поту. Приснился какой-то кошмар, но он его не помнил. Во рту пересохло, ему было страшно жарко. Бобби молча отправился на кухню и налил стакан воды. Дом состоял из большой гостиной и двух спален. Прежде чем вернуться в постель, он решил посмотреть, дома ли Шарлин.