И сам засомневался, вспоминая и отца, и его сослуживца, как Мартынов приезжал к ним, как вместе ходили на охоту, как ночевали в палатке. Как Мартынов учил Олега, еще пацана, целиться и стрелять, как крыл его последними словами, узнав, что Нестеров-младший задумал авантюру под названием «французский иностранный легион». Сейчас Светин рассказ казался ему ложью, выдумкой от первого до последнего слова, бредом, враньем – чем угодно, только не правдой. «Мартынов не мог…» – и тут же наплывала другая картинка: парень в бейсболке, выстрел, гонка по лесу и вооруженный убийца в двух шагах от старых развалин. «Они же с отцом одно училище оканчивали и служили вместе…» В коридоре раздались шаги, и Олег невольно обернулся.

– Ерунда. – Чижова выглядела разочарованной. – Я бы знала. Мартынов – известный в нашем городе человек, на благотворительность большие деньги тратил, сиротам помогал, старикам. Новое оборудование в больницу купил недавно. Хотя… – Она поглядела в дверь над головой Олега. – Надо посмотреть архивы, но это время. Да еще у нас пожар был три года назад, многое сгорело.

– Но люди-то остались, – негромко сказал Олег, – кто-то должен помнить. Так вам будет проще найти убийцу.

– Возможно. – Чижова не обращала на него внимания, вся захваченная своими мыслями: новая информация не оставила следователя равнодушной. Олег помалкивал и ждал, когда все закончится.

– Свободны, – распорядилась наконец Чижова. – Можете идти. И будьте на связи, я вас вызову в понедельник, надо будет фоторобот убийцы составить. Опишите, что видели, и довольно. Всего доброго.

Она уткнулась в монитор и принялась стучать по клавиатуре. Олег направился в двери. Понедельник, ага, как же. В понедельник он должен быть далеко, так что шиш тебе, Чижова, а не фоторобот. Обойдешься.

Он попрощался и вышел, а пока топал по коридорам и спускался по лестнице на первый этаж, все ждал, что Чижова вот-вот вернет его. Или остановят у турникета, или перехватят на выходе. Но ничего такого не случилось, Олег спокойно вышел на узкое мокрое от дождя крыльцо и направился к остановке маршруток. И пока ехал в гостиницу, в голове неотступно крутилась одна мысль: архивы-то сгорели, но и что могло быть в тех архивах, если Мартынов тогда выкрутился. Бумаги сгорели, но люди остались, как он сам недавно Чижовой сказал. Не знает полиция – знают соседи, например, да и улица Садовая еще существует, он сам видел недавно табличку с этим названием, когда крутился по городу в поисках автоцентра.

Из-за двери номера доносились приглушенные голоса, но они сразу стихли, едва Олег вставил ключ в замок. Вошел и сразу увидел Свету, та сидела в кресле напротив двери и смотрела на вошедшего. Олег захлопнул дверь, Света отложила пульт от телевизора и поднялась с места. Выглядела она уже лучше: умылась, привела волосы в порядок, и даже разбитая коленка не так заметна, прикрытая подолом платья. Зато по левой скуле расползается синева, и это заметно даже при неважном освещении. Олег отвел взгляд, сунул руки в карманы джинсов.

– Есть хочешь? – бросил он, не глядя на Свету. Сам он не ел с утра, если едой можно считать чашку кофе, и за бутерброд сейчас бы душу дьяволу продал. Ну, или за два бутерброда – есть хотелось зверски.

– Было бы неплохо. – Света подошла ближе, остановилась напротив. – Приглашаешь?

– Типа того.

Олег открыл дверь и вышел в коридор. Пропустил Свету вперед, захлопнул дверь и сказал девушке:

– Еще раз повторяю – без фокусов. Себе же хуже сделаешь.

Света скривила губы и направилась к лестнице, Олег шел чуть позади и невольно принюхивался – кафешку он сейчас мог бы найти и с закрытыми глазами, только по запаху.

В небольшом полутемном зале посетителей оказалось немного: похмельного вида дядечка, что с аппетитом ел борщ из пузатого горшочка, и две кумушки-блондинки, лет под сорок каждая. Они шушукались о чем-то своем, хихикали и пили красное вино. Дядечка мутным взглядом оценил Свету и вернулся к борщу.

Олег повел Свету за самый дальний столик, посадил спиной к стене, сам сел напротив. Взял у официантки меню, подал девушке, но та как сидела, положив руки на колени, так и не шелохнулась.

– На твое усмотрение. У нас не свидание, верно?

Это она в точку. Какое тут свидание, когда до понедельника три дня осталось. Олег решил об этом пока не думать, одна мысль, что время идет слишком быстро, грызла душу. Он сделал заказ, отдал меню официантке и осмотрелся еще раз. Тихо, полумрак, играет негромкая музыка, кумушки хихикают, дядечка уже расправился с борщом и теперь наворачивает котлеты. За стойкой переговариваются бармен с официанткой, с кухни пахнет так, что вот-вот слюни потекут…

– Слушаю тебя.

Олег повернул голову. Света так и сидела напротив, прямая, как палка, взгляд серьезный, спокойная, точно все равно ей. А сама теребит край скатерти, то сожмет ткань в пальцах, то разгладит ее. Девушка перехватила взгляд Олега и откинулась к стене. Он расставил локти, придвинулся ближе к столу, точно загораживая собой девушку от посторонних взглядов, и спросил:

– А как это все произошло?

– Что – все? – не поняла Света.

– Ну, с твоими родителями… Почему Мартынов убил твоего отца?

Света поправила волосы, отодвинула край шторы и посмотрела в окно.

– Не знаю. Я была у себя в комнате, когда все случилось. Пришла из школы, включила телевизор мультики посмотреть. Потом крики, грохот, выстрел. Я побежала вниз, увидела Сашку – он был уже мертв…

– Сашку? – перебил Олег, чувствуя, как по хребту бежит холодок. Рассудок упорно твердил: «Так не бывает, она врет!» – но Света говорила спокойно и все смотрела в окно. В полумраке ее лицо стало совсем белым, точно от тяжелого грима, и лишь на левой скуле виднелось небольшое темное пятно.

– Сашка, мой брат, ему было семь, той осенью он бы пошел в первый класс…

Теперь она смотрела на Олега, а тот разглядывал скатерть, пристально вглядывался в переплетение толстых нитей, точно ничего в мире не было сейчас важнее. Тоже осень, значит. Первый класс. Как жестока бывает жизнь. Мы все боимся смерти, а зря. Смерть неотвратима, прямолинейна и честна. А жизнь нет. Жизнь дает несчетное число плохих вариантов. Она глумлива и беспощадна ко всем без исключения. Рано или поздно жизнь подкинет тебе такой сюрприз, что и глазам своим не поверишь. Смерть более гуманна… Звуки сделались глуше, краски померкли, светлая скатерть вдруг приобрела зеленоватый оттенок.

– Ваш заказ.

Официантка расставляла на столе тарелки, положила перед Олегом и Светой приборы и отошла. Света разглядывала картошку с поджаркой, но есть не торопилась. Олег взял вилку и тут понял, что есть совсем не хочется, а тянет в сон, да так, что взял бы и лег прямо здесь, на узком диване, примостившемся у стены напротив. Но взял вилку и принялся быстро есть, чтобы поскорее покончить с этим. Жевал, почти не чувствуя вкуса, потом глянул на Свету. Она так и сидела над своей тарелкой и разглядывала ее содержимое.