— Так, я не поняла, а почему ты сидишь там и ждешь с моря погоды?

— А что я должна делать? Указаний от барина не поступало, я теперь подневольная, — невесело усмехаюсь.

— Что он тебе там обещал? Учебу, возможности? Так требуй с него это. Восстанавливайся в университете на очное, развивайся. Помнишь, ты хотела на йогу и курсы английского? Так вперед, займи себя настолько, чтобы не хватало времени на депрессию. Если нет пути назад, иди вперед!

И ведь она права. Тысячу раз права. Я не могу вечно сидеть в этих стенах, притворяясь амёбой.

Прощаюсь с подругой и решительно иду наверх. Надеваю блузку пудрового цвета и юбку-карандаш с высоким поясом. Собираю волосы в строгую причёску, крашу ресницы, накидываю пальто и решительно покидаю квартиру. Мой водитель, как верный спутник, ждет на стоянке. Завидев меня, быстро выходит из машины и открывает дверь.

— Дмитрий, а вы не знаете, где сейчас Роман?

— Должен быть в компании.

— Тогда отвезите меня туда.

Сажусь в машину и глубоко дышу, пытаясь сохранить эту уверенность до конца.

Мы паркуемся на стоянке, выхожу, обгоняя водителя, который хочет открыть мне дверь, и осматриваюсь. Кажется, я здесь не была вечность. Вот там, недалеко, Калинин наступил на мое резюме при нашей первой встрече, даю сто процентов, что он этого даже не помнит. А вот там меня сбила его машина. И с этого момента все закрутилось с бешеной скоростью.

— Дмитрий, вы меня не проводите, как раньше?

Я трусиха, не решаюсь зайти в здание одна. Сейчас все внимание будет приковано ко мне.

— Да, конечно.

Набираю побольше воздуха и иду за водителем.

На ресепшене Ира. Улыбаюсь ей искренне, а она больше с недоумением кивает мне головой. Отворачиваюсь, мечтая быстрее оказаться в лифте.

И именно в лифте на меня лавиной накатывают воспоминания. А ведь когда я здесь работала, то еще верила, что это все искренне, восхищалась этим мужчиной, думала, что очаровала его, во мне порхали бабочки от его внимания. Наивно полагала, что оказалась в сказке. В принципе, в сказке я и оказалась, только в страшной, с чудовищем и сумасшедшей мачехой.

Это ведь Марина раскрыла мне глаза на том приеме, где мы так красиво танцевали и я задыхалась от эмоций. Это ведь она убедила меня бежать… И теперь я не понимаю, бредила эта женщина или нет. Но маски были сняты, Калинин обнажил истинное лицо.

Лифт распахивается, водитель пропускает меня вперёд, медлю, на секунды останавливаясь, но беру себя в руки, расправляя плечи, и захожу в приемную.

— Елизавета… — секретарша поднимается с места, натягивает улыбку и виновато мнется, не зная моего отчества.

— Просто Елизавета, — разворачиваюсь к водителю. — Спасибо, Дмитрий, — парень кивает и выходит.

— Позвольте ваше пальто, — подлетает ко мне секретарша. Забирает верхнюю одежду и вешает в шкаф. — Поздравляю с бракосочетанием. Чай, кофе, прохладительные напитки?

— Спасибо, ничего не нужно. Роман здесь?

— Да, конечно, сейчас оповещу, — убегает к столу, звонко стуча каблуками. — Роман Константинович, к вам супруга, — сообщает она.

— Пусть войдёт, — как всегда, безэмоционально отзывается муж. И тут моя решительность теряется, слетая с меня. Его голос действует отрезвляюще. Но я иду медленно на ватных ногах. Нажимаю на ручку двери, прохожу внутрь, закрываюсь и застываю. Калинин во главе рабочего стола. Как всегда, высокомерный, строгий, в идеальном костюме и отглаженной рубашке. Но смущает меня не это, а то, что рядом с ним по правую сторону сидит Валерия.

Женщина отрывается от бумаг, поднимает на меня взгляд и внимательно осматривает. Кривит губами, пытаясь скрыть недовольство, даже вымучивает из себя улыбку и кивает. А мне почему-то хочется напрямую спросить, где Роман ночевал все это время, где переодевался в свои чертовы костюмы от дорогих брендов и почему даже не позвонил мне.

— Добрый день, Елизавета, — произносит женщина, словно мы подруги. Игнорирую ее. Не отвечаю.

— Валерия, свободна. Елизавета, проходи, — распоряжается Роман, немного отъезжая от стола. Прокручивается в кресле, с интересом меня рассматривая.

— Но мы не закончили, — возмущенно сообщает Валерия. — Этот договор станет неактуальным после обеда, — в голосе протест, но смотрит она на меня. А я – на нее, не желая сдавать позиции. Внутри вдруг просыпается дикая неприязнь к этой женщине.

— Валерия, — Роман немного повышает голос, и женщина, собирая бумаги, быстро удаляется. Отступаю, освобождая ей дорогу, а то она так несётся, что, кажется, собьет меня.

— Чем обязан? — спрашивает Роман, продолжая трогать меня взглядом. В наших отношениях много чего поменялось, только его взгляд остался неизменным. Он не смотрит, он всегда трогает.

— Я хотела поговорить. Извини, что вторглась, но тебя не было два дня. Я по поводу учебы… — стою, мнусь, как студентка перед деканом. — Я хотела бы…

— Подойди ближе, — прерывает он меня и еще немного отъезжает от стола. Подхожу. — Ближе.

Встаю впритык к столу. Калинин отодвигает все, что есть на столе в сторону.

— Сюда, — указывает перед собой. А у меня сердце разгоняется так, что я слышу его в висках. Ладошки потеют.

— Роман…

— Я сказал, иди сюда, — понижает тон.

Ладно…

Ладно!

Встаю между ним и столом.

— Теперь можно говорить?

— Снимай юбку, детка, — замираю, чувствуя волну жара и холода одновременно, когда он встаёт, наклоняется, но не трогает меня. Нажимает на кнопку селектора. — Меня не беспокоить и никого ко мне не пускать. Никого! — сообщает секретарше и вновь садится в кресло. — Снимай, — настойчиво и хрипло просит он.

Елизавета

На мгновение закрываю глаза, завожу руки за спину, расстёгиваю молнию и тяну юбку вниз. Это не трудно физически, это трудно морально, когда Роман наблюдает за каждым моим движением.

Переступаю через юбку, подхватываю. Он забирает ее, откидывая на стул рядом.

— Колготки тоже, — у него немного хриплый голос. Уже не холодный, а бархатный, приятный, хоть и с приказным нотами.

Дышу глубже, пытаясь все принять, как неизбежное, в конце концов, терять мне уже нечего. Цепляю резинку, стягиваю колготки с бедер и только потом понимаю, что нужно разуться. Неуклюже наклоняюсь вниз, расстёгивая ботильоны. Выглядит это явно несексуально. Отставляю обувь, стягиваю колготки, которые он тоже забирает. Здесь тепло, но по коже бегут мурашки.

— Расстёгивай блузку, детка, — поступает очередной приказ. Вдыхаю, пальцы немного дрожат, с трудом справляясь с мелкими пуговками. Стараюсь не смотреть на мужчину, но чувствую его взгляд и глубокое дыхание. — Нет, оставь ее, — говорит Роман, когда я пытаюсь снять блузку. — Мне нравится, тебе идёт этот нежный цвет.