— Туда, — беру девушку за руку, переплетаю наши пальцы, тяну за собой, а Ши послушно плетется следом.

На белоснежных стенах можно рассмотреть голографические номера комнат, у каждой двери горели зеленые или красные огоньки. Останавливаюсь у одной из них и прикладываю ключ-карту, улавливаю слабый писк и подталкиваю девчонку внутрь.

— Я тебя оставлю, — говорю быстро, даже не даю ей осмотреться и прийти в себя, — к тебе позже зайдет Эльза, принесет новую одежду.

— Я не смогу ей заплатить… — вижу, как Ши сглатывает и отводит взгляд, поджимает тонкие губы.

Упрямая, гордая, независимая.

— Я могу, — поднимаю руку, пресекая поток возражений, — не спорь. Просто позволь сделать тебе подарок.

— Так неправильно.

Ее шепот такой тихий, что мне приходится наклониться, чтобы расслышать.

Ши трогательно комкает в руках край своей рубашки, потирает бинты на груди. Я знаю ее так мало, но, за все время, именно сейчас ее хрупкость так бросается в глаза, что в груди все переворачивается, а ворон протяжно каркает и вырывается из клетки, чтобы умоститься у девчонки на плече.

— Правильно, — провожу пальцами по ее щеке, сжимаю острый подбородок и заставляю поднять голову, — тебе нужно отдохнуть. Следующие несколько дней будут отвратительно тяжелыми. Если Бардо решит устроить тебя в гильдию, то придется встретиться с магистром, а он тот еще жук.

— Мне нужно узнать, что случилось со слугами Севера. Буря так просто не оставит их в поместье, понимаешь?

— Я все выясню, — одно упоминание Бури поднимает в душе горькую ярость, но от этого только мягче становятся прикосновения, — даю слово.

Отдаю ей ключ-карту и поворачиваюсь к двери. Мне пора уходить — кулганцы опоздание не простят. Я серьезно подумываю оставить ворона с Ши. Он может спокойно существовать вне моего тела — будет наблюдать за девчонкой, предупредит об опасности в случае чего.

— Герант…

Ловлю ее взгляд, замираю, когда узкие ладони касаются груди, а Ши привстает на цыпочки и тянется вверх, опаляет жарким дыханием. Ее глаза затягивают меня, заслоняют собой весь мир, в серой глубине перекатываются грозы, вспыхивают молнии.

Ее поцелуй — как маленькая смерть. Сердце подскакивает к горлу и падет вниз, разлетается в стороны раскаленными осколками и разрывает грудь тяжелыми ударами.

— Ши, — выдыхаю ей в губы и стискиваю плечи дрожащими пальцами, — что ты делаешь?

Девчонка резко отстраняется, реальность обрушивается на нее колким холодом, и она съеживается и отступает назад.

Прячет взгляд и кусает губы.

— Не знаю. Прости, я…не должна была.

Веду плечами, чтобы стряхнуть болезненное оцепенение. В паху все скручивает раскаленными узлами и мне нужно, просто необходимо уйти. Немедленно! Или я за себя не ручаюсь.

Ши не простит меня, если я поддамся этому дикому возбуждению.

Никогда не простит.

— Об этом мы тоже поговорим. Позже, — голос ломается, а Ши отчаянно краснеет.

И стоит мне выйти в коридор, как за спиной с шипением закрывается дверь и пищит электронный замок.

Когда дверь закрывается, я неверяще скольжу рукой по прохладному белому пластику и прислоняюсь к поверхности влажным лбом. Меня колотит как в лихорадке, губы горят огнем, будто я только что целовала не двоедушника, а пригоршню черного перца.

Целовала…

Я поцеловала его.

Мысль кажется чужой, непривычной и странной. Что на меня вообще нашло?! Разве так можно? Герант выглядел ошарашенным, даже расстроенным.

Что теперь будет?

Я — сапер на минном поле собственных сомнений, и только что наступила на мину. Стоит только дернуться — останусь валяться грудой изувеченной плоти.

Вдруг он подумает, что я так решила отплатить за доброту? Что просто вешаюсь на него из благодарности.

Дура! Какая же я дура! Меньше всего я хотела, чтобы это выглядело, как «плата».

Ведь я на самом деле…

Что? Что ты на самом деле?

Стискиваю зубы до хруста и стаскиваю опостылевшую одежду. Все, что хочу — принять душ и отключиться. Ни о чем не думать, ничего не делать, выпасть из реальности, представить, что все это происходит не со мной.

Душевая кабина просторная — в ней могли бы поместиться и три человека. Мыться приходится частями, чтобы ничего не попало на бинты, но я рада и этому. Вместе с грязью и потом уходят усталость, злость и недовольство собой. Теплые потоки обрушиваются на волосы, забирая с собой пыль и ужасы хищной планеты, долгого перелета, нового города.

Приятная истома прокатывается по телу, размягчает напряженную спину, подгибает колени, и мне хватает сил только выбраться из кабины и завернуться в полотенце — такое же белоснежное, как и весь номер.

Краем глаза замечаю растянутое на стене гибкое зеркало. Медлю всего мгновение, прежде чем отбросить полотенце в сторону и вытянуться в полный рост.

Годы тренировок сделали свое дело — если у меня где-то и есть хотя бы унция лишнего жира, то прячется она, как заправский шпион.

Из чего вырастает целый букет других проблем, о которых я раньше даже не задумывалась. Крепкое телосложение бойца едва ли можно назвать привлекательным. Ни груди тебе, ни широких бедер, ни плавных изгибов. Вся моя фигура — это резкие изломы и острые углы, обтянутые лентами мускулов. Руки и ноги кажутся хрупкими, но на деле они с легкостью могут ломать чужие кости.

Пальцы очерчивают плоский подтянутый живот и тазовые косточки. Что-что, а от камкери мне досталось телосложение долбаной феи из сказок.

Знаток сразу определил бы во мне полукровку по строению лица, чуть заостренным ушам и глазам — великоватым для обычного человека.

Темная бронза волос немного исправляла плачевную ситуацию. Тяжелые, волнистые пряди лежали на плечах и груди и поблескивали в свете сциловых ламп.

Но одних волос недостаточно, чтобы объяснить странное поведение Геранта. Впрочем, объяснений могло быть больше, чем пара сотен. Начиная от банального…голода.

Тогда почему он оттолкнул меня? Или голод не так уж и силен, чтобы позариться на вот это вот все?

Тяжело вздыхаю и касаюсь зеркала рукой, будто хочу стереть собственное отражение.

— Не будь дурой, Ши. Ты же знаешь, как он торопился вернуться на Заграйт из-за работы. Ему на самом деле нужно было уйти. Правда?

Протяжное «кар» за дверью заставило меня вздрогнуть всем телом, замотаться в полотенце и вернуться в комнату, пока пернатый гость не натворил там дел.

И кто бы мог подумать, что «мудрая» птица будет висеть вниз головой на шторе и пристально меня рассматривать.