– Ну, в общем, так, – сказала она и покосилась на Виктора: – Ой, а ведь Виктор не знает, в какую историю мы попали! Виктор, слушай сюда! Нас вчера хотели подорвать на мине, но спас фээсбэшник, теперь за нами охотятся чеченцы во главе с Бен Ладеном, и ФСБ нас охраняет. У Оли даже дома сидит фээсбэшник! Круто, правда?

Маринка с расширенными от радости глазами вовсю смотрела на Виктора, но, как сказал кто-то по другому поводу, однако к Виктору это высказывание тоже сейчас подходило, «на челе его высоком не отразилось ничего». Виктор спокойно прихлебывал кофе и ждал продолжения Маринкиного рассказа.

– Ничем его не проймешь, – раздосадованно произнесла Маринка и кивнула мне: – Сама рассказывай!

– Ты уж начала, подруга, будь любезна, и продолжай, – сказала я, доставая сигарету. – Особенно хорошо у тебя получилось про фээсбэшника, сидящего у меня дома. Прозвучало почти так, как если бы ты сказала: «У Оли теперь есть свой сенбернар».

– А что, не правда? У тебя есть свой фээсбэшник.

– У нас, – поправила я ее.

– У тебя! У меня дома нет никого, и вообще я там почти не живу. Ну ладно, Виктор, – Маринка отвернулась от меня, – слушай!

И Маринка в лицах и с фантастическими подробностями пересказала вчерашние события, а Виктор все слушал. Я Маринку не перебивала, хотя с некоторыми ее «интертрепациями» не была согласна, но пусть себе сочиняет, лишь бы больше на пляж меня не тащила.

После того как Маринка замолчала, Виктор жестом поинтересовался только об одном: проверяли мы документы у фээсбэшника Павла или нет.

– Он их показывал менту, – сказала Маринка, – и сама я заглянула одним глазком. Там, как у американских копов, раскрывается книжечка, в ней фотография – и все это на цветном фоне таком радужном, как… как… – Маринка задумалась, пощелкала пальцами и стукнула ладонью по столу: – Как пятисотрублевка. Точно. Вот это корочки!

Я докурила сигарету, все так же продолжая молча ждать, и наконец-то дождалась.

– Кстати, о Марьиванне! – вспомнила Маринка. – Тут дело вот какое. Бедная пропащая Лиза – это дочь ее сестры, сестра умерла давно и замужем, кажется, не была.

– Это к делу не относится, – заметила я.

– Не знаю, – с ужасно глубокомысленным видом проговорила Маринка, – не знаю. Слышали ли вы, девушка, про психоанализ? Если мама не была замужем, то у дочки возможен комплекс на этой почве. Врожденный и благоприобретенный.

Я вздохнула.

– А, ну да, ты же скучаешь от умных разговоров, – съехидничала Маринка. – Ну так вот. Лизе двадцать три года, и живет она одна в однокомнатной квартире, доставшейся от мамочки. Тетка навещает ее систематически и постоянно бдит за ее нравственностью. Например, тетка жутко переживает тот момент, что у Лизы появился какой-то молодой человек и тетка еще ни разу его не видела. Как ни придет, а он уже ушел или еще не пришел, и дождаться его не получается. Однажды тетка уже из принципа досидела у Лизы дома чуть ли не до полуночи, но поймать Ромео так и не получилось. Ушла с сильнейшим подозрением, что у Лизы никого нет.

– И такое возможно, – сказала я.

– Соседки стучат, – сказала Маринка. – Если бы не соседки, она бы вообще ничего не знала. Продолжаю, значит… – Маринка плеснула себе еще кофе. – Лиза работает в обувном магазине в центре. Две недели работает, две недели отдыхает. Большая домоседка. Это по словам тетки, и я думаю, что по агентурным сведениям соседок тоже.

– И эта домоседка пропала?

– Да! Она сказала тетке, что поедет к подружке в гости, и ушла. Вернуться должна была вечером. Тетка пришла на следующий день и Лизу не застала. Сперва она не подумала ничего плохого, но, придя к ней сегодня утром, поняла, что та все еще не вернулась. Вот она и подняла шум. Ничего не пропало, записки никакой нет, соседки тоже ничего не знают.

– Ну, если соседки не знают, то это уже серьезно, – усмехнулась я.

– Ага, – согласилась Маринка, – если бы у меня была такая тетка, я бы тоже в один момент не выдержала и тоже сбежала. На время.

– То есть ты считаешь все это несерьезным? – уточнила я.

– Конечно!

– А почему же фотография старинная? Что, племянница не фотографировалась ни разу?

– А тетка просто не нашла других. Может быть, сейчас уже и нашла. Она сказала, что сегодня до вечера будет в квартире у племянницы толкаться. Ждать.

– Зачем нам старая фотография? – подумала я вслух. – В этом случае получается, что объявление даем для самой Лизы. Называется «Вернись, я все прощу!».

– Да не так называется, не так! Почему ее кто-то должен прощать? Познакомилась с парнем, у нее выходные, поехала с ним на острова, например, все нормально. А эта тетка нагнала волну на пустом месте! – Маринка распыхтелась так, что едва чашку не опрокинула.

Я посмотрела на настенные часы, потом встала и подошла к окну.

– Боевиков высматриваешь? – спросила Маринка и тоже подошла ко мне. – Сама смотрю в свое окно и не вижу никого. Хорошо маскируются, гады!

– Прекрати! – крикнула я. – Никого не видно, потому что нет никого, вот!

Я почти бегом дошла до своего кресла и упала в него. Мне надоело все. Да и все. Кроме Виктора.

Виктор встал и молча ушел, понимая, что в его услугах здесь не нуждаются. Пока.

Маринка быстро убрала со стола и вздохнула:

– Вот ведь, день еще до обеда не докатился, а я уже устала работать. К чему это, как ты думаешь?

– К дождю, – грубовато ответила я.

– Не смешно.

– Я знаю.

Мы опять замолчали.

– Не хочу работать, – осторожно повторила Маринка, словно я недослышивала и с первого раза не понимала.

– Аналогично, коллега, – согласилась я. – И дело тут не в работе, а в этих стенах, мне так кажется. Домой поедем, к нашему доброму фээсбэшнику? Будем кормить его обедом и расспрашивать о тайных операциях?

Маринка подумала и покачала головой.

– Вдвоем неинтересно, – сказала она. – Если бы одной его покормить… ну а потом и… расспросить…

– Что? – вскрикнула я. – Как это?

– Ну, я в принципе говорю, – улыбнулась Маринка, – хотя если честно, то не очень-то и хотелось. Забирайте его себе, девушка. Он какой-то не такой. С ним скучно будет.

Я помолчала, перекладывая на столе фотографию толстощекой Лизы.

– Поразительно некрасивая девочка. Если она и сейчас такая же, то девчонку просто жалко.

– Брось, – не согласилась Маринка, – если ее причесать да накрасить… Просто она какая-то… как это сказать… неухоженная, что ли? Не продвинутая, вот!

– Ну ладно, совсем уже обругала девчонку, накинулась. Делать тебе, что ли, больше нечего?