— Свободны! — через плечо бросил сопровождающим разгорячившийся эфор. Те беспрекословно, пускай и нехотя, подчинились. Причем очень сомнительно, что из-за боязни за жизнь господина…

Дождавшись, когда шаги слуг затихнут на первом этаже, жених радостно раскинул руки:

— Иди же ко мне, звезда Востока, и да благословят боги союз наших душ и тел!

— Ага, — кивнула Морган, лучезарно улыбаясь. — Иду. Лечу, можно сказать! На крыльях любви… Вася, давай!

— Но я не Вася… — растерялся жених.

Чайников за его спиной захлопнул дверь и ухмыльнулся:

— А она и не тебе, тормоз тюнингованный!

— А?! Что?!

Ширма с треском отъехала в сторону, явив взгляду обомлевшего от неожиданности эфора наемника Коалиции — с бластером в руке и недобрым огнем недобитого басаевца в глазах. Картинка сия почему-то хозяина дома не очень обрадовала.

— А-а-а… — начал было он, но мгновенно утих, когда ему в лоб уставилось черное дуло.

Грэй щелкнул предохранителем:

— Помойку закрыл — раз.

— Уп, — щелкнул челюстью эфор, стремительно бледнея.

— Руки вперед вытянул — два.

Тот подчинился, затравленно моргая.

Грэй кивнул системщику:

— Свяжи его. А то шум поднимет. Морган, прекрати хихикать. А ты, — он взглянул на хозяина дома, — запомни: будешь трепыхаться — не веревка на тебе окажется, а ты на ней.

— Но… но… как же это? — потерянно забормотал пленник. — Она тут только что так…

— А это, дружок, — проворковал Васенька, затягивая морской узел на запястьях уважаемого гражданина Спарты и звонко хлопая его по лысине, — была демо-версия!..

— Но я же ничего дурного не хотел! Я честный человек! Я жениться согласен!

Всех троих перекосило…

— Да ты одним своим видом неизлечимую душевную травму даже Стивену Кингу нанести можешь, — скуксился Чайников, сдергивая с матраса льняную простыню и приматывая тихо подвывающего эфора к спинке кровати. — А в сторону нашей ягодки даже и дышать не смей, неудобосказуемое! Ломтями нашинкую.

— Я понял, — заблеял бедняга уже почти на грани обморока. — Я больше никогда… никогда… не женюсь!

За окном раздалось сдавленное хихиканье, плавно перешедшее в раскатистый хохот с похрюкиванием и… треск. Ветка, на которой сидел Гиппокрит, терпела до последнего, но вес царя победил. В результате великий базилевс, покрываясь потом, листвой и матом, пушечным ядром влетел в раскуроченное окно спальни и шлепнулся прямо под ноги округлившему глаза эфору.

— Гиппокрит?! — выдохнул связанный.

— Иппоник?! — безмерно удивился царь. — Вот это встреча!

— Ты с ними заодно?!

— Я?! — столь натурально ужаснулся базилевс, что даже Вася ему чуть было не поверил. — Ни сном ни духом! Сижу себе, окрестности обозреваю, и тут она возьми да проломись, треклятая ветка! Очень досадно… Впрочем, я, наверное, не вовремя? Помешал? Ой, как нехорошо. Тогда я уж лучше… пойду себе! Увидимся завтра на смотрах, Иппоник!

Гиппокрит как ни в чем не бывало развернулся на сто восемьдесят градусов и обратил свои царские стопы к пришедшему в полнейшую негодность окну…

Эфор зло прищурился:

— Увидимся! Непременно!

Правитель приостановился и медленно повернул голову.

— Ты отныне не базилевс! Таково решение совета эфоров! Забыл, какой сегодня день?

— Канун восьмилетнего цикла… — изменился в лице Гиппокрит. — Собрание в храме богини-прорицательницы… Ты лжешь!

— Спроси у других, если мне не веришь. Твоя звезда упала к востоку от русла реки Эврот, отойдя от главенствующих светил, и…

— Эй, ты! — вмешался Васенька. — Бинокль на ножках! Хорош бормотать, у меня от твоих астрономических красивостей уже спеллчекер заклинивает… Гиппокрит, не слушайте вы его! Подумаешь, что-то там не туда упало. Вы же царь!

— Ты еще не понял? — грустно посмотрел на системщика усатый базилевс. — Мы, цари, ничего, в сущности, не можем. Власть как таковая — в руках эфоров. Мы с Филиппом каждый месяц даем им клятву царствовать по законам государства, а раз в восемь лет, в ночь Падающих Звезд, они…

— Убирают неугодных?

— Да как ты… — начал Иппоник, но, встретившись глазами с холодным взглядом наемника, умолк.

— И неужели вы из-за этого вот, — Вася пренебрежительно ткнул пальцем в пленника, — откажетесь от трона?!

— Мне придется, — ответил Гиппокрит, — горе тому царю, который попытается воспротивиться. Непокорных изгоняют, а то и… — Он сделал рубящее движение своей большой ладонью и вздохнул: — Сами понимаете!

— Да-а… — протянул обескураженный Чайников. — Обратная сторона конфеты…

— Вы не расстраивайтесь, — сказала Морган, заглядывая в лицо правителю, — все будет хорошо!

— Это вряд ли…

— Верно! — мстительно прошипел эфор. — Ты еще ответишь, Гиппокрит! За все! И за нарушение права собственности, и за вмешательство в частное дело, и за то, что дерзнул усомниться в воле избранных старейшин! О штрафе можешь даже не мечтать. Я добьюсь, чтобы тебя судили по высшей мерке!

Базилевс развернулся. Внимательно посмотрел на трясущегося от злости Иппоника. Глубоко вздохнул. И, размахнувшись, с чистой совестью врезал ему тренированным кулаком прямо по физиономии…

Пару секунд в комнате было тихо, а потом… грянул гром аплодисментов!

— Вот это уже дело, — одобрительно высказался Грэй. — Правда, я бы еще и с ноги добавил.

— Дай пять, старик! — хохотал Васенька, трепя по плечу брезгливо вытирающего пальцы о матрас царя. — Так ему, барбосу придворному! Пусть только мяукнет у нас тут!..

Морган поддержала его энергичным кивком и, наблюдая, как толстый жених удивленно плюется зубами, показала Гиппокриту большой палец:

— Во!

— Давно мечтал, — признался базилевс, кротко улыбаясь в усы.

— Вы за это поплатитесь… — в ярости сузил и без того заплывшие жиром глазки эфор и вдруг завопил как полоумный: — Стража! Сюда! Убиваю-ют!

— Ах ты, резистор на два килобайта… — сжал кулаки Васенька.

Грэй посмотрел на Морган:

— Я ему говорил — молчи?

— Говорил, — подтвердила девочка.

— Ну значит, сам виноват, — равнодушно пожал плечами наемник и, как обещал, — добавил с ноги. Прямо в лоб. Иппоник закатил глаза и сполз по спинке кровати на пол.

— Спасибо, — сказал царь.

— Не за что. Уходим. Его услышали. — Он высунулся в окно. — Тут все чисто. Давайте по-одному. Вы первый, ваше величество, будете остальных ловить…

Вся честная компания резво скатилась вниз, цепляясь за сучья.