– Я умираю.

– Живи, друг, – вздрогнул голос выражающего печальную просьбу Василия Чуйкова. Но Петро закрыл глаза и остановил дыхание.

Под гул артиллерийской канонады тело Петра Якушева несли в тыл, эвакуировав с поля боя. Смерть и там, и с обоих сторон смотрела в глаза молодым ребятам.

Хоронили ординарца 43-го полка бригады под командованием Фабрициуса всем полком. Темноволосый, двадцати лет отроду командир выпустил горькую слезу над вырытой могилой, раз и на века прощался с боевым другом.

– Прощай, наш боевой друг, товарищ Петро Якушев. Мы с тобой прошли славный боевой путь от Волги к Уралу. В Сибири громили банды Колчака, с призывами революции «Даешь Тобол, ворота Сибири», шли вперед. Ты верный наш сокол, сын великой партии большевиков. Сын трудового народа, пал в неравном бою от польской пановской пули в воротах Европы. Погиб за наше светлое будущее, Мировую революцию».

В бурке, папахе с саблей наголо летел кавалерийской атакой Филин, кричал: «Отмстим за смерть ординарца полка Петра Якушева!» «Даешь Варшаву, ворота в Европу! Вырубить поляков!» – кричал Филин, выводя коня на переправу вброд. Следом за Филиным черту воды переступили кони полка. Издавая плески и звуки в воде, ребята плыли гордо, упрямо на врага.

Взрыв орудийного залпа. Гул батарей над болотами сменился ожесточенной ружейной пулеметной перестрелкой. Кавалерия красных плыла уверено вперед, тесня поляков на высотах с первой линии окопов. Конница прошла форсирование реки, выскочила на берег. Потом снова застреляли орудия. Шестеро суток стоял боевой дух над высотами, у речного обрыва Березины. Горели в воздух орудия, летали высоко на небе самолеты.

На седьмые сутки наступление сдвинулось с мертвой точки, покатилось на запад, к западной Двине, громким «Ура» вынуждая отступать противника! Боевой призыв «Даешь Европу!» гремел по всему фронту. Фактически без боя пала столица Белоруссии город Минск. Войска под командованием Михаила Тухачевского овладели городом Брест-Литовском. Форсировав реку Буг, конница маршем двигалась на Варшаву. Войска Семена Буденного взяли город Львов. Беспощадный грабеж и убийства мирных жителей шел. Ответом в войсках наводились порядки. Славные чекисты расстреливали мародеров и на улицах, и на площадях строго по закону революционного времени.

Служивший тогда в особом отделе 15-й армии с мая 1920 года младшим уполномоченным Карл Яковлевич Тенисон был юношей. Лично расстрелял пару десятков мародеров и этим внес свой вклад в наведение революционного порядка в занятом Красной армией городе. В середине июля пал Белосток, армия перешла старую польскую границу, двигалась прямо на Варшаву. 16-я Красная армия громила врага в районе Люблина. Совместно с частями 16-й дивизии 43-го стрелковый полк Василия Чуйкова в упорном бою воевал со стоявшим на рельсах бронепоездом врага, дрался за станцию Малкин. Пушечным огнем с советских позиций подавили орудия поляков. После орудийной подготовки кавалерия головным отрядом ворвалась в безымянный поселок.

Василий Чуйков. Кровавый бой кипел на улицах. Когда Василий Чуйков остановил, дернув за уздечку, коня возле незнакомого усача, только что принявшего доклад от усатого артиллериста:

– Простите, товарищи, вы из какой части? Документы можно посмотреть? – обратился к незнакомцу на правах командира полка Василий.

– Товарищ комбриг, выполнили боевую задачу. Накрыли фугасом бронепоезд противника. Разгромили врага, – обратился с докладом к усачу молодой паренек с соседней батареи.

– Как хорошо, нашелся сосед. Я Фабрициус, командир бригады, – коротко подтвердил усач.

– А я вас за рядового артиллериста принял.

– А вы выкатали две пушки напрямик. И ударили по бронепоезду. Ведь успел выстрелить. Все это пустяки. Все это пустяки, – повторил пару раз командир бригады. – Вот товарищу Медведевскому, нашему начальник дивизии, надо показать атаку на станцию.

– Какому Медведеву? – Спросил у Фабрициуса Василий Чуйков. Почему я не знаю такого? – ответил Василий усачу.

– Медведевскому, а не Медведеву. А Медведев на Врангеля, на Крым направлен. «Не путай котлеты с грибами, товарищ», – сделал замечание Фабрициус Чуйкову.

Василий улыбался. Комбриг, не слезая с коня, повел в атаку людей на станцию.

* * *

Они шли по тем самым местам, где проходили с царской армией в годы Империалистической войны. Наступали, отступали. Теперь снова идет теми местами в Европу русская Рабочае-крестьянская Красная армия. Только теперь ею руководят евреи, умные люди, а не русские офицеры-помещики, бездарные, недальновидные. С ними наша красная армия идет вперед. С ними Виктор Филин, его боевой командир 44-го стрелкового полка, воевавший в составе легендарной бригады. С ней пришлось ему отходить 17 августа, когда фронт покатился назад.

Августовская ночь короткая. Алая заря в темноте сквозь общую тишину показывала отходящим частям путь. Шли по лесной дороге, отступая на восток. Трое суток двигались колонны, пытаясь оторваться от поляков. Поляки шли по пятам, ответить атакой полк уже не мог. Но драться надо, необходимо спасать жизни бойцов. Поляки лютуют, издеваются над пленными, выкалывают раненым глаза. Закапывают раненых живьем. «Пройдут годы, и мы им отмстим. Багряной кровью ответят, гады! Это будет завтра! Сегодня будем воевать до последнего патрона», – говорил бойцам Филин, призывал ребят драться в обороне, в минуты короткого отдыха на лесной поляне.

– Это не выход, – ответил резкостью Чуйков.

– Да, что ж нам делать, как поступить? – волновались хором командиры рот.

– Кто не рискует, тот проигрывает бой, – заявил Иван Назаркин.

– Надо сделать все с умом, – высказал товарищам Василий Чуйков, мозговито объясняя план товарищам по выходу из окружения.

Посоветовавшись, ребята собрались в колонны и пошли навстречу противнику в направлении какой-то деревни – сдаваться в плен. Пройдя четыреста метров, ребята приблизились к противнику. Ребята по взмаху Виктора Филина побросали оружие в первых рядах. Вторые с криками «Ура» бросились на цепи поляков. Рывок, и вражьи ряды дрогнули. Первыми побежали офицеры, следом – солдаты. Пули режут вокруг рикошетом от деревьев. Как пчел рой строчили вражеские пулеметы. Били, хлопая, винтовки. Кольцо противника лопнуло. Василий Чуйков почувствовал сильную боль в левом локте. В глазах помутнело. Он не хотел верить, что убит.

* * *

Окончилась гражданская война. В городах и деревнях Карелии, где когда то проходили белые отряды, теперь строилась и крепла новая жизнь – «Карельская трудовая коммуна». Рабочие и крестьяне, помня зверства белогвардейцев, шли за партией большевиков в Мировую революцию мирового пролетариата, следуя за тяжело больным Лениным.

Прошли несколько лет, но память народная не померкла. В городах, и поселках Онежского района уснули в братских могилах отдавшие свою жизнь за советскую власть герои. Каждый год проходили встречи 23 февраля городе Онеге участников тех боевых событий, вернувшихся в мирную жизнь с других фронтов, не зная и не думая, что к 1938 году их, возможно, никого и не останется. Жизнь казалась веселой, жизнь налаживалась, виделась счастливой. В окнах дома бывший левый эсер инженер-революционер Толя Валчер зажег вместо старорежимных керосиновых ламп настоящую лампочку Ильича. Сделал то, о чем при старом режиме Николая Романова и мечтать было нельзя. Молодые ребята в школах надели пионерские галстуки и комсомольские значки. Крестьяне получили в личное пользование землю, которую у них еще отберут нескоро.