Иан опять посмотрел на картину. Несмотря на то, что она была ужасна, он хотел ее.

— Похоже, она вам по вкусу!

— Я не могу отдать ее, ведь Стивен подарил ее мне.

— Да, как я уже сказал, она вам по душе.

— Простите, — ответила Джиллиан.

Иан понял, что она хотела сказать, и ее сожаление рассердило его. Он притворился, что не понял.

— Вам придется ее терпеть до конца года. Если бы он дал ее мне, пришлось бы мне терпеть, пока бы он сам не решил от нее избавиться.

— Вы бы повесили ее? — с любопытством спросила она.

— Да, — решительно ответил Иан.

— Завтра ему будет неловко, если он ничего вам не подарит.

Иан заметил, что Джиллиан сочувствует мальчику.

— В гараже спрятан скворечник. Думаю, он сначала хотел подарить его.

Джиллиан с сожалением заметила:

— Я пыталась ему помочь, но я не лучше его разбираюсь в такой работе. Птица, которая влетит туда, напорется на гвозди. Я посоветовала ему подрезать их.

— Хороший совет, но, к счастью, он им не воспользовался.

Иан посмотрел на халат.

— Простите, что так поздно.

— Нет. Я надела его для тепла. Парафиновая печь наверху плохо греет.

Иан не стал говорить, что она сама решилась на эти спартанские условия, и заметил:

— Для деревни уже поздно. — Брэнди тыкался мордой в его ладонь. — Надеюсь, он не всех так радостно встречает? — улыбнулся Иан. — Вы должны научить его выглядеть свирепо.

— Он выглядит свирепо, если рядом кошки или птицы.

Иан озабоченно произнес:

— Я дал его вам для защиты, а не для того, чтобы он лаял.

— Я рада, что он со мной.

Это была правда. Брэнди мог лаять при крике ночной птицы и вздрагивать, когда в углах скреблись мыши, но Джиллиан была довольна. Она не стала говорить Иану про нелепые разговоры, которые вела с ним. «Брэнди, не будь ты таким нервным! Ты здесь, чтобы защищать меня», «Нет, там никого нет, может, если только кошка или заяц», «Ради бога, песик, проснись и перестань скулить, это всего лишь сон!».

— Дома у меня еще четыре боксера. Я могу дать вам более смелого.

— Брэнди достаточно смел для меня.

— Вы его любите не меньше Стивена.

— Да.

Гнев Иана прошел. Он снова обратил внимание на картину.

— Потрясающее сходство. Возможно, это был не такой уж мужественный поступок.

Он попытался представить картину в гостиной Кейт. Там контраст был бы слишком резким. Он вспомнил, как ответила Джиллиан, когда он предложил, что Кейт может ей помочь с обустройством школы. Теперь он понял, каким нелепым было это предложение, и Джиллиан тут же рассердилась. Несмотря на трогательно серьезное выражение ее лица, с ней было нелегко. Их отношения напоминали бури с редкими периодами затишья. Иан был рад, что преодолел неловкость и зашел. По крайней мере, сейчас был период затишья. Он сказал:

— Я должен извиниться за прошлый разговор.

Джиллиан удивленно вспыхнула.

— Это была и моя вина.

Он подошел к двери. Стояла мрачная ночь, и доски в старом здании скрипели. Иан беспокоился за нее. Как глупо она поступила, поселившись в этом одиноком месте. Потом он вспомнил про ее дружбу с Брендой Ротон.

— Почему бы вам не спросить у Бренды, не знает ли она какую-нибудь сельскую девушку, которая могла бы спать в доме? У вас ведь две спальни?

— Одна служит кабинетом. Я в ней печатаю. В любом случае не могу представить, чтобы какая-нибудь девушка согласилась приходить.

Это верно, подумал Иан. Он не хотел пугать ее, но должен был это сказать ради нее.

— Не открывайте дверь, пока не будете уверены, кто стучит. И не выпускайте собаку на ночь. Он может казаться глупым, но в чрезвычайной ситуации может проявить сообразительность. Он вам нужен в доме.

— Все будет в порядке. — Джиллиан произнесла эти слова почти автоматически.

Ты, Дэвид, моя мать — все так беспокоитесь за меня, подумала она. Ты должен беспокоиться меньше всех.

Но только его тревога больше всего трогала Джиллиан. В ту ночь она не могла заснуть, потому что приход Иана смутил ее. Она продолжала мысленно пересказывать их разговор, слышала его голос, вспоминала, как он выглядел. Причина его прихода беспокоила ее. Она почувствовала его негодование и могла его понять. Несмотря на его осторожность, он отталкивал Стивена, и мальчик страдал. Сможет ли она аккуратно узнать, почему Стивен отдал ей картину, но Джиллиан знала, что это будет трудно. Стивен слишком умен, чтобы с ним притворяться. Джиллиан не знала, что эта картина — подарок его отцу. Но она принадлежит Иану, надо найти способ, чтобы мальчик мог подарить ее.

Утром она позвонила Иану посоветоваться. Он ждал звонка от Кейт и удивился, услышав голос Джиллиан. Джиллиан заметила удивление и была готова избить себя за то, что позвонила. Она грубовато сказала:

— Я хотела узнать, может, мне стоит спросить у Стивена, почему он передумал.

Иан смирился с мыслью, что это звонит Джиллиан, и его голос немного смягчился.

— Нет, не стоит. Пусть это вас не беспокоит.

— Я чувствую себя виноватой, — возразила она.

— Не надо. Это была не ваша вина.

— Он подарил вам скворечник?

— Да, со всеми гвоздями. — Иан улыбнулся.

Наступило неловкое молчание, которое первой нарушила Джиллиан:

— Значит, я ничем не могу помочь?

— Вы могли бы поздравить меня с днем рождения.

Джиллиан рассмеялась.

— Конечно, я вас поздравляю. Желаю вам хорошего дня.

— Обычный рабочий день.

Иан не сказал ей, что вечером они с Кейт идут в сельский клуб. Ему не хотелось идти. Портсигар, который подарила Кейт, был слишком дорогим, слишком обязывающим. Он смутил, а не порадовал его. Подарок Кейт ставил его в положение, когда он должен был принять решение о будущем. Если он не хочет на ней жениться, значит, пора ей об этом сказать. Он собирался все прояснить сегодня вечером.

Иан опять обратился мыслями к Джиллиан. Он чувствовал ее врожденную сдержанность, граничащую с застенчивостью, несмотря на взрывы гнева там, где дело касалось Стивена. Хорошо, что она позвонила. Иан подумал, что пригласил бы ее куда-нибудь, если бы вечер не был уже занят. Это желание быть с ней, которое, как всегда, вызывало раздражение, теперь встревожило его. Он не мог разобраться в своих чувствах к ней. Когда она была в его доме, он понимал, что не может быстро ее выпроводить. Вчера вечером ему не хотелось уходить. Ее участие к Стивену трогало его, но в то же время раздражало. То, что она критикует его отношение к Стивену, вызывало у него бешенство. Иногда Иан думал, что будет счастлив, когда она уедет, и иногда ему казалось, что он станет жалеть. Он знал, что ведет себя нелогично, и проклинал себя за это.