Запутавшись в чувствах, которые вызывал во мне блондин, пыталась воззвать к совести, напоминая себе то, с какой легкостью Тимур убивает людей и обещает меня пристрелить! Но все мои душевные метания были прерваны громким урчанием желудка.

Рука на талии напряглась, а потом и сам блондин приподнялся на локте, заглядывая мне в лицо.

– Ты есть хочешь? – почему-то удивился Тимур.

И ужасно стыдно стало за себя. Наверное, он привык, что женщины на диетах, а тут такой настойчивый ор самого желудка, привлекающего к себе внимание.

Кивнула, потом подумала, что он, наверное, не видит, и прошептала:

– Да. Я с утра ничего не ела.

Матрас зашевелился, Тимур поднялся.

– Пошли на кухню, – позвал он меня, когда оказался с моей стороны кровати.

Придерживая одеяло, ждала, когда он включит свет, но блондин медлил.

– Чего лежишь? – недовольство опять стало проскальзывать в его голосе.

– Я ничего не вижу, – чувствовала себя совершенно беспомощно. – Включи, пожалуйста, свет и подай одежду.

– Голой пойдешь, и свет не включу, – твердо сказал невидимый Тимур, прячущийся под покровом темноты.

– Что? – поразилась я небрежности ответа.

– Крис, – опять завораживающе протянул блондин, и мое тело покрылось мурашками.

Больше упрашивать меня не надо было. Передернула плечами и встала, опять обматываясь одеялом.

– Ну чего ты возишься? – нетерпеливо спросил Тимур и, схватив за руку, повел за собой в кромешной тьме.

Как я не разбила себе лоб, не знаю, но блондин предупредительно прижимал к себе, чтобы не упала с лестницы, запутавшись в одеяле, и когда чуть в проем не вписалась.

На кухне тоже света не было. Усадив меня на стул, где я очень долго устраивала длинный подол импровизированного платья, Тимур прошел к холодильнику, в котором горел свет, освещая все, что внутри, и того, кто посягнул на его сокровища. А также сокровище блондина, которое пряталось в золотистых завитках, блестящих в свете лампы холодильника. Вспыхнула от смущения, резко отвернувшись, чтобы не видеть пробуждающее воображение видение. Совершенно забыла, что он голый, как и я!

– Молоко будешь? – обернувшись, прошептал блондин и, получив от меня кивок, отвернулся обратно.

Больше вопросов не задавал, просто двигался и чем-то гремел. Его смутный силуэт я стала различать, когда глаза привыкли к темноте. Так молча мы и поужинали молоком с бутербродами.

Обратно шли так же. Тимур впереди, вел за руку меня. А я… Я чувствовала себя извращенной окончательно. Вокруг было абсолютно темно, но мне казалось, что я различаю, как двигаются ягодицы Тимура, когда он поднимался по лестнице. И до того увлеклась, что запуталась ногами в одеяле, рухнув чуть ли не лицом в эти самые ягодицы.

– Крис, – устало вздохнул блондин и легко поднял меня на руки, правда, сделав первый шаг, сам чуть не растянулся из-за того же одеяла.

– Зачем ты его с собой взяла? – бухтел над головой Тимур.

Но мне было не до этого, я пыталась не реагировать на его тепло, запах. Слишком интимно, нежно. Всего слишком. Я не привыкла, что он такой. И не хочу привыкать, потом будет больнее.

Добрались мы до кровати без членовредительства. Тимур опрокинул меня на нее так, что я чуть не скатилась на пол, разрушая тем самым все хорошее, что я успела о нем придумать. Испугалась, когда ощутила свободу парения, пусть и на секунду, но пробрало хорошо. Блондин лег на свою часть и опять собственнически притянул к себе. Одеяло не отбирал, хотя и жаловался на холод.

Мысленно обозвав Тимура всеми известными нехорошими словами, приготовилась спать. Но сон не шел. Постоянно чудились странные звуки и шорохи. Что-то где-то скрипело, ухало. А я вздрагивала, всматриваясь в темноту. Хоть и понимала, что это там за окном тайга жила своей жизнью, но для городской жительницы это было сложно принять. Осторожно развернулась в крепких объятиях блондина и уткнулась носом в его обнаженную грудь. Аромат, исходящий от его кожи, дарил умиротворение и спокойствие. И уже не так сильно стали тревожить звуки. Тепло мужского тела обволакивало. Руки сами так и тянулись погладить. Чуть-чуть, самыми кончиками пальцев я прижалась к крепкой груди, поражаясь ее температуре. Замерла, озаренная догадкой, а потом прижалась губами. Да, определенно, жар.

– Тимур, – тихо позвала, но блондин не ответил, и я решилась продолжить. – Ты заболел? У тебя жар.

– Пройдет, надо выспаться. Спи, – коротко бросил он в ответ.

– Надо таблетку выпить, быстрее пройдет, – буркнула в ответ, но приставать к нему перестала.

– Нет таблеток, так что спи, – устало протянул, с трудом подавляя зевоту.

– Давай полотенце на голову положу – полегчает, – предложила, а сама даже не знала, как одна дойду до ванной комнаты, ведь там может ждать Весельчак.

– Тогда мне нужно два полотенца, – услышала усмешку в голосе Тимура.

– Зачем два? – удивилась, подняла голову, пытаясь разглядеть лицо мужчины в темноте.

– Крис, ты такая наивная, до безобразия, – печально вздохнул блондин.

Обидно, я о нем проявляю заботу, а он обзывается.

– Не пыхти, – снова нарушил тишину голос Тимура. – Второе на пах себе положу, чтобы не вставал.

Осознав смысл признания блондина, попыталась отстраниться, но он хоть и мучился от жара, держал меня крепко.

– Крис, спи, а то хуже будет, – опять опустился до угроз мужчина.

И я махнула на него рукой. Помрет, мне же лучше! У меня своих хлопот по горло. У моей подруги любовник оказался предателем. Хотя, конечно, его понять можно – умирать никто не хочет. Даже я. А положение мое шаткое. Не ровен час, схватят нас. Ну, то есть его, а меня за компанию. И даже неизвестно кто схватит!

А он еще и молоко холодное из холодильника выпил. Как ребенок, ей-богу. Ведь на утро горло обложит. Протяжно выдохнула, отгоняя глупые мысли. Да почему меня заботят его проблемы? Он сам отказался принимать лекарство, вот пусть и мучается теперь. Очередной раз себя одернула. Нельзя так думать. Надо быть добрее к людям и сострадательнее. Да и не с руки мне, чтобы он заболел сильно, так, немного. Легкое недомогание, а не воспаление легких или ангина.

Тревога за себя не отпускала, ведь если он заболеет, то я потеряю надежную защиту от его прихвостней.

Нервное состояние не давало расслабиться и уснуть. Я проверяла температуру его тела, невесомо прижимаясь губами. И тревога росла, а вместе с ней и беспокойство, чуть приглушенное ненасытным желанием тела. Как всегда, все вместе.

– Крис, ты бессовестная стерва, – тихо прошептал Тимур.

И в следующую минуту навис сверху, вдавливая в матрас. Воздух со всхлипом выбило из легких. Даже сквозь одеяло в мое бедро ощутимо упиралось возбужденное достоинство Тимура.