– Ты можешь хотя бы постараться держать себя в руках? – рычал на меня блондин, не сдерживая свою злость. – Ты же не потаскуха. Так почему ты постоянно сводишь меня с ума своим запахом?

Холодные слова, произнесенные сквозь зубы, уничтожали меня. Я оцепенела от унижения. Душа разрывалась от горечи и бесчестия. Неужели в его глазах я такая?

Рыдания душили, сдавливая горло. Слезы застилали глаза от того, с какой силой он продолжал вдавливать меня в матрас. Вдохнуть такой сейчас желанный воздух не было сил. Хотелось умереть прямо сейчас, тут же. Сгореть от стыда, так как в каждом слове Тимура была горькая правда. Я полностью пропиталась развратом. Тело опять желало его, несмотря ни на что!

– Тимур, мне больно, – тихо всхлипнула, пытаясь вырваться, сбежать от ужасной истины. Но он лишь сильнее давил, рукой пробираясь под одеяло.

– Нет, не надо, – взмолилась, понимая, чего он там ищет.

Зажмурилась, сильнее отталкивая от себя блондина. Ноги дернулись, когда его пальцы прикоснусь к коже бедра. Закусила губу, чтобы сдержать стон. Не хочу быть такой, не хочу. Это гадко!

– Лживая дрянь, – сильные пальцы схватили за подбородок, больно сжимая. И стон, который таких сил стоило сдерживать, вырвался на свободу.

– Сама меня завела, а теперь строишь из себя недотрогу! – обжигало его дыхание мои губы. – Как же бесишь этой лживостью. Признайся, наконец, что ты хочешь меня.

– Хочу, – согласилась, я на все сейчас была готова, только бы он сжалился и перестал мучать, – но, Тимур…

– Заткнись, – прошипел блондин, отпуская мой подбородок и с силой ударяя подушку возле моего лица. Я вздрогнула, сжавшись от испуга. Я не видела удар, но почувствовала силу его удара, голова подпрыгнула на подушке. – Лежи спокойно и перестань обо мне думать. О ком хочешь думай, только не обо мне, поняла?

Замерла, с трудом переводя дыхание. Он меня чуть не ударил! А теперь требует не думать о нем? Да я только о нем и могу думать! Он мог и в лицо опустить свой кулак!

– Нет, – призналась, но ему и не требовался ответ.

Пальцы болезненно резко проникли между ног. Слезы снова навернулись на глаза, а я зашипела от саднящего проникновения.

– Не надо. Тимур, я не хочу тебя! Честно! – забилась в истерике.

Я врала, безбожно врала. Ноги давно раздвинулись сами, стоило блондину налечь на меня сверху. Низ живота сладко потянуло, сжимая от предвкушения. И только разум кричал, что надо остановиться. И, словно послушавшись меня, блондин отступил и вытащил пальцы. А мне захотелось разочарованно застонать.

– Крис, посмотри, во что ты нас превращаешь, – укоризненно прошептал блондин, целуя меня в лоб.

Как покойницу, подумалось, прежде чем я утонула в обжигающем поцелуе. Я заразилась лихорадочным огнем, которым опалял меня блондин. Тянулась к нему, как мотылек к танцующему пламени свечи.

– Маленькая дрянь, вот ты кто, Крис, – выдохнул Тимур и устало скатился на бок. – И грохнуть тебя не могу, и устал от тебя, сил нет. Ненавижу, постоянно думаю о тебе. Ищу, как конченый придурок, а ты прячешься, убегаешь. Зачем, Крис? Жестокая и бессовестная.

Закончив свою отповедь, блондин встал и вышел из комнаты. А я осталась одна в темноте, пораженная в самое сердце горькими словами Тимура.

За что? Не понимаю, за что он так со мной? Глядя невидящим взором в темноту, не понимала совершенно ничего. Он меня ненавидит? За что? За то, что бегаю от него, чтобы не превратиться в эту самую потаскуху? Я не такая! Это не я! Это похотливое тело, а я нет…

Тихие всхлипы становились все безудержнее. Прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить их. Обида выходила из меня соленой влагой, скрючивала тело, сжимала сердце.

– Я не такая! – выкрикнула во тьму, не желая верить в грязную ложь. Нет, я просто жертва. Я не виновата ни в чем.

Рыдания сотрясали меня, неудовлетворенность сводила с ума. Как можно сильнее сжалась в калачик, чтобы заглушить эту боль. Спрятаться в скорлупу и уснуть, вот что хотелось сильнее всего. Забыть о нем, повернуть время вспять, туда, где лето, туда, где солнце. Где я шла наивной, ничего не подозревающей девушкой по аллее, подпевая музыке в наушниках. Вернуть тот миг и свернуть на остановку. Ведь могла поехать на автобусе домой, но захотела прогуляться.

Тимур так и не вернулся, а я, отрыдав в одиночестве, затихла, закутавшись в одеяло, как в плотный кокон. Изможденный организм стал медленно погружаться в дрему. Но я услышала, как пришел блондин. Зашевелившийся матрас и собственнические руки не дали усомниться в том, что это реальность.

– Крис, – тихо позвал Тимур.

Но мне ужасно было лень отзываться. Да и тепло его тела, проникающее даже через одеяло, убаюкивало.

– Крис, какие таблетки?

С трудом разлепила тяжелые веки, всматривалась в темноту. Пыталась понять, что ему надо от меня. Но вспомнила, что сама предлагала.

– Парацетамол, – выдала на автомате и вырубилась.

Но сон был слишком коротким. Настойчивые пальцы преследовали меня даже в нем. Погладили волосы, чувственно очертили линию скулы, вызывая дрожь отвращения. Резко распахнула глаза и громко взвизгнула. На кровати сидел Серый, изучающе глядя на меня. Это он меня гладил по щеке, это он перебирал волосы.

Тяжелая рука прижала к кровати, а паника затопила сознание. Второй рукой Серый прикрывал мне рот, забавляясь моим страхом.

– Тс-с-с, он спит. Давай поиграем, тебе понравится, – гадкий шепот пробирался в самую душу. Страх липкими пальцами сжимал сердце, лишая воли.

Немигающий взгляд карих глаз вводил в ужас. Волна дурноты накатывала, сдавливая горло и отрезвляя голову. Я стала сопротивляться, пытаясь скинуть с себя противную ладонь. Отвращение туманом заволокло глаза. Хотелось только одного – в туалет. И как можно скорее.

– Тихо, тихо, я сказал, – сильнее сжимая, нависая надо мной, прошипел брюнет, перемещая руку на грудь, болезненно сдавливая.

Я с удвоенной силой пыталась скинуть с себя его руки, собираясь кричать и звать на помощь. А его глаза следили за мной, заполняясь тьмой зрачка.

– Серый, отпусти! Он просыпается! – услышала я голос Алика, стоящего у дверей. С надеждой обернулась, но насильник повернул мое лицо к себе.

– В другой раз поиграем, обещаю, – прошептал он и поцеловал.

Позывы тошноты стали еще настойчивее, особенно когда в рот ворвался отвратительный язык, принесший с собой привкус сигарет и алкоголя.

От всего сердца прикусила ему язык, но он вывернулся, ускользая. А последовавшая оплеуха охладила сознание. Щека была объята болью, горела от силы удара. Пораженно взглянула на Серого, который с садистским удовольствием широко мне улыбался. Но с кровати встал, отступая к двери, а я не знала, что делать. Меня сейчас стошнит, а там они!

Громкий голос блондина позвал парочку из глубины дома. Это был сигнал, как брюнетам, так и мне. Стоило мужчинам выйти, как я вскочила с кровати, сдернула одеяло, обматываясь, и бросилась в ванную комнату. Никого не встретив, пробежала до заветной двери, ворвалась в санузел и подбежала к унитазу, с трудом успев нагнуться. Спазмы сжимали желудок. Я, придерживаясь рукой о стену, переживала очередную волну тошноты.