А-Фу, Да-Фу и их дедушка поспешили за ней. А-Гон уже держал наготове пузырёк с целебным снадобьем.

Ворвавшись в пещеру и услышав прерывистое дыхание Дракона, Миньли с облегчением вздохнула: жив! Но близнецы и А-Гон, разглядев в полумраке дракона, оцепенели от страха.

– Твой друг… он что… – срывающимся голосом проговорил мальчик, – …дракон?!

Старик первым пришёл в себя.

– Это неважно, – бросил он. – Где рана? Быстрее!

Осторожно развернув покрывало, которым была укутана драконья лапа, Миньли зажмурилась. Следы когтей походили теперь на раскалённые угли, а сама лапа, по которой расползлись чёрные пятна, – на сгоревшее дерево.

А-Гон не мешкая оттеснил Миньли и принялся лить на раны лекарство из пузырька. Это была прозрачная жёлто-зелёная жидкость с нежным ароматом цветов и лесных трав. «Запах весеннего утра», – подумала Миньли. Старик лил и лил, и гримаса боли постепенно покидала лицо Дракона. Яд растворялся, чёрные пятна исчезали, и дышал Дракон теперь ровнее и спокойнее.

Миньли выдохнула. Только тут до неё дошло, что всё это время она стояла затаив дыхание. За миг до того, как А-Гон ободряюще улыбнулся ей, она уже поняла, что Дракон поправится.

– Да-А-Фу, – позвал старик, и Миньли догадалась, что он называет внуков одним, общим именем. – Бегите домой и расскажите всем, что произошло, иначе они будут беспокоиться. Я остаюсь с драконом. Скажите Аме и остальным женщинам, чтобы сделали ещё лекарства. Когда оно будет готово, принесёте сюда. Дракон должен выпить его, когда проснётся.

– Спасибо, – еле слышно промолвила Миньли.

Старик повернулся к ней и окинул пристальным взглядом её обветренное лицо, спутанные волосы, тени под глазами.

– Всё будет хорошо. Твой друг выздоровеет, – ласково сказал он и снова обратился к внукам: – Да-А-Фу, отведите эту девочку к нам домой. Пусть Ама позаботится о ней. Она уже много дней не спала в тёплой постели.

– Нет, я хочу остаться с Драконом! – запротестовала Миньли. – Ему нужна моя помощь!

– С ним останусь я, – ответил А-Гон. – Не беспокойся, я о нём позабочусь. Самое главное ты уже сделала.

Миньли открыла было рот, чтобы возразить, но вместо этого вдруг широко зевнула – и молча кивнула, поняв, что старик прав. Мальчик взял её за руку, девочка – за другую, и они втроём вышли из пещеры.

– Кто из вас А-Фу, а кто Да-Фу? – спросила Миньли близнецов. – Кстати, меня зовут Миньли.

Дети дружно рассмеялись – точно колокольчики, звенящие в унисон.

– Я А-Фу, – сказала девочка, – а он Да-Фу. Но ты нас можешь называть Да-А-Фу, потому что мы всегда вместе. Нас все так зовут.

Миньли улыбнулась. Она еле переставляла ноги от усталости, однако близнецы были так веселы и жизнерадостны, что это придавало ей сил. Их звонкий смех словно подталкивал её вверх, к яркому жёлтому пятну.

Когда они наконец к нему приблизились, оказалось, что это цветы – целый сад цветущих деревьев. Ветви были густо усеяны жёлтыми цветами, которые под порывами ветра слетали на землю золотым дождём.

– Как красиво… – прошептала Миньли, вдыхая цветочный аромат.

Дети снова рассмеялись. Их алые наряды, золотые деревья – всё было таким ослепительно ярким, что у Миньли заболели глаза.

Но до чего же не похоже было это ало-золотое сияние на каменные крыши деревни, лежащей ниже по склону! Дома в ней, казалось, были высечены из местных скал, шершавых и холодных. Миньли заметила, что, кроме цветущих деревьев, на неподатливой твёрдой почве ничто не росло. Мальчик перехватил её взгляд.

– Это наша деревня, – сказал он. – Деревня Лунного Дождя.

– Деревня Лунного Дождя? – удивилась Миньли. – Какое удивительное название… Почему её не назвали в честь цветущих деревьев?

– А её и назвали, – улыбнулся Да-Фу.

– Значит, дождь из семян идёт каждую ночь? – переспросила Миньли.

– Каждую лунную ночь, – уточнила девочка. – Потому-то мы его и называем лунным дождём.