— Да, но только, если получу такой приказ от командования Добровольческой армии. Я ведь пока ещё не дал вам согласия перейти на службу к мистеру Каммингу, не так ли?

— Хорошо. Когда вы намереваетесь прибыть в Ставку?

— Думаю, завтра или послезавтра.

— Вот и отлично. Такой приказ вам отдадут. Можете в этом не сомневаться.

Майор затушил сигарету, сделал глоток чая и поднялся.

— Мне пора. Благодарю за гостеприимство.

— Не стоит.

— Провóдите?

— Да, конечно. Прошу.

Выйдя из дома, у самого автомобиля Хоар надел перчатки и сказал:

— Надеюсь, мы скоро увидимся, и вы обрадуете меня правильным решением в отношении вашей агентурной сети. А вообще, с вами приятно иметь дело.

— Взаимно!

Машина развернулась и умчалась в сторону Тифлисских ворот. На мостовой, на том месте, где она стояла, остались два масляных пятна. Они смотрелись, точно кляксы, на обложке гимназической тетради. «Верный признак больного мотора. Далеко на таком автомобиле не уедешь», — мысленно проговорил Ардашев и вернулся в дом.

После встречи с британцем, весь день статского советника не покидало смутное чувство тревоги.

По старой, выработанной годами привычке, он сначала попытался разобраться в истоках своих опасений, чтобы от них избавиться. Ничего не вышло. Потом попробовал переключиться на решение шахматных задач. Отыскал на полке старую книжку с шахматными этюдами и достал доску. Но тщетно. И он вновь и вновь возвращался к недавнему разговору с английским разведчиком и никак не мог понять, что же в нём ему не понравилось или насторожило. А потом в голову полезли воспоминания о первых секретных поездках на Восток, о работе против британцев, о ранении…

Ложась спать, Клим Пантелеевич так и не смог избавиться от своих навязчивых, как рой мух, мыслей.

А утром Вероника Альбертовна сказала, что он всю ночь бормотал какие-то слова на не понятном ей языке. То ли на турецком, то ли на арабском…

Уже на следующий день после разговора с англичанином к особняку № 38 на Николаевском проспекте подкатил «Рено». В нём оказался штабс-капитан из штаба Добровольческой армии, расположенного в Тихорецкой. Клим Пантелеевич быстро собрался и вместе с посланником отправился в дорогу.

Добрались довольно быстро, несмотря на хорошо слышимые залпы орудий. Бои шли неподалёку от станции Станичной. Дивизия генерала Эрдели упорно сражалась с большевиками на подступах к Кавказской.

В Тихорецкой все чины штаба квартировали в небольших домиках у железной дороги. К одному из таких строений Ардашева и подвёл штабс-капитан. Доложив о его прибытии, он пригласил статского советника войти, а сам, сказав, что ему велено найти полковника Фаворского, удалился.

Стоило Климу Пантелеевичу появиться на пороге, как из-за стола поднялся подтянутый генерал лет сорока с открытым, умным лицом и аккуратными усами.

— Как добрались? — протянув руку, спросил он.

— Хорошо, ваше превосходительство, спасибо.

— Да бросьте вы. Все мы сегодня — солдаты. И у нас общий враг. Присаживайтесь, — начальник штаба указал на стул и сказал: — Мне доложили, что вы располагаете очень важными сведениями в отношении разведочной сети МИДа. Это так?

— Совершенно верно, ваше превосходительство. Я сам занимался её организацией.

— Вы неисправимы, Клим Пантелеевич, — он улыбнулся. — Вы же штатский человек. Вот и зовите меня просто: Иван Павлович.

Ардашев кивнул.

— Кто ещё кроме вас располагает этой информацией?

— Никто.

— Так-с, — протянул он задумчиво. — Я бы хотел, чтобы вы напечатали подробный отчёт по вашей агентуре. Ведь всякое может случиться. Война, знаете ли. Не приведи, конечно, Господь, но вас, как, впрочем, и любого из нас, могут убить, и тогда все разведчики останутся, что называется, бесхозными. Сколько вам нужно времени для составления отчёта?

— Если заняться этим немедленно, то к утру управлюсь.

— Превосходно. Мы предоставим вам отдельную комнату. Насколько я знаю от начальника нашей контрразведки, союзники уже проявили к вам интерес. Это так?

— Совершенно верно.

— Тут есть ещё один вопрос…

Не успел генерал докончить свою мысль, как на пороге возник полковник Фаворский.

— Разрешите, ваше превосходительство? — осведомился он.

— А! Вот и контрразведка пожаловала! Входите-входите, Владимир Карлович. Вы подоспели вовремя. Я, как раз, собирался поведать Климу Пантелеевичу об опасениях наших английских друзей. Но будет лучше, если именно вы посвятите нашего гостя в детали. Прошу вас… И не стойте, как на параде. Присаживайтесь. Возьмите табурет.

Усевшись, Фаворский принялся рассказывать:

— Британский офицер связи при нашем штабе получил информацию из Лондона, что у нас завёлся красный агент. И мы бы очень хотели, чтобы вы помогли нам его отыскать. Как вы на это смотрите?

— Это мой долг. Но стоит заметить, что майор Джон Хоар навестил меня вчера и просил о том же, но только от имени руководства МИ-6. Кроме того, он предложил мне передать им всю заграничную агентуру МИДа. Естественно, я отверг оба его предложения и объяснил, что подчиняюсь только штабу Добровольческой армии и генералу Деникину.

— Это делает вам честь, — заметил Романовский. — Но с британцами ссориться не будем. Они обещают помочь нам вооружением и обмундированием. А с чего вы собираетесь начать поиски?

— С составления отчёта по заграничной агентуре МИДа.

— Что ж, вам виднее, — согласился генерал и велел: — Разместите Клима Пантелеевича в отдельной комнате, снабдите бумагой, чернилами, печатной машинкой. Словом, всем необходимым. И не забудьте поставить на довольствие.

— Слушаюсь ваше превосходительство.

— Вы останетесь при штабе или желаете вернуться в Ставрополь? У вас же, как мне говорили, там осталась жена.

— Признаться, я планирую оставаться дома, а сюда наведываться по необходимости.

— А как же, в таком случае, вы сможете отыскать вражеского лазутчика?

— План его поимки не предполагает моего обязательного нахождения в штабе.

— Может быть, вы посвятите нас в детали своей задумки?

— Простите, но в силу определённых обстоятельств, продиктованных особой секретностью, я не могу этого сделать.

— Что ж, как знаете, как знаете, — развёл руками генерал. — Не смею вас задерживать.

— Позвольте одну просьбу? — поднимаясь, спросил статский советник.

— Говорите.

— До составления отчёта я бы хотел осмотреть место, где он будет храниться.