Внезапно Ратлидж увидел своего крестного, идущего к нему с перевязанной окровавленным носовым платком рукой, порезом на лбу и сильно прихрамывая. Мальчик прижимался к нему, все еще держа коробку с оловянными солдатиками.

Ратлидж испытал такое облегчение, что остановился, не в силах говорить. Двое мужчин уставились друг на друга.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — осведомился Тревор.

— Новости дошли до Ярда, и я сразу поехал…

— Ну, боюсь, тебе придется потерпеть нас еще несколько дней.

Ратлидж невольно рассмеялся:

— Где вы были? Должно быть, я дюжину раз прошел взад-вперед вдоль поезда.

— У дальней стороны поезда, у паровоза, обследуя колеса. Где мальчик не мог видеть то, что не следует. Нам повезло с нашим вагоном. Но они хотят, чтобы мы назвали наши имена констеблю, поэтому я отправился искать его.

Ратлидж вспомнил Мередит Ченнинг.

— Вы видели мою машину на дороге? Когда вы сообщите ваши имена констеблю, идите к ней и ждите. Я не задержусь надолго. Но я кое-кому обещал вернуться.

Тревор кивнул.

— Иди. С нами все будет в порядке. — Присмотревшись к растрепанному, исцарапанному и окровавленному крестнику, он добавил: — Если тебе нужно задержаться подольше…

— Ей повезло, как и вам, — ответил Ратлидж. — А вот, кажется, и констебль. — И он поспешил назад, чувствуя, что Тревор наблюдает за ним.

Ратлидж собирался предложить Мередит Ченнинг отвезти ее в Лондон. Но на простыне ее не было. Жакет девушки и его ремень все еще лежали там. Нахмурившись, он огляделся вокруг, ища, куда ее унесли.

— Вы ищете хорошенькую молодую девушку? — спросила женщина, сидящая рядом. — Она сказала, что кто-то должен прийти. По-моему, ее отнесли в дом в деревне. Они разносят всех раненых по домам. Я буду следующей.

Ратлидж увидел, что женщина держится за сломанную руку.

— Если вы увидите ее, передайте ей, что я нашел человека, которого искал, и должен отвезти его в Лондон. А если я ей нужен, она может послать за мной, и я приеду за ней.

Но Ратлидж чувствовал, что Мередит за ним не пошлет. Ему казалось, что при их прошлой встрече несколькими неделями раньше она поняла, что с ним не так. Мередит была медсестрой и побывала на фронте. Она могла распознать контузию. Но он не мог рассказать ей о Хэмише. Ни ей, ни кому-либо еще.

Ратлидж обратил внимание, что Мередит забрала с собой шляпу и саквояж.

У него не было предлогов следовать за ней в деревню и стучать в двери. И он не мог оставлять Тревора и его внука в этом хаосе.

Поблагодарив женщину, Ратлидж вернулся к своей машине, прислушиваясь к молчанию, которое служило ответом Хэмиша с тех пор, как он нашел Мередит Ченнинг.

Констебль остановил его, спросив имена известных ему пассажиров.

Он назвал ему три имени и спросил:

— Вы, случайно, не знаете, куда отнесли мисс Ченнинг? В какой дом в деревне?

— Нет, сэр, не знаю. Мне поручили переписать имена. Другие ответственны за удобства раненых.

Ратлиджу пришла в голову еще одна мысль. Он указал на все еще покачивающийся вагон.

— Там мертвец. — Он описал его. — Моя фамилия Ратлидж, Скотленд-Ярд. Если вы узнаете, кто он, я бы хотел, чтобы мне сообщили.

Взгляд констебля переместился с бумаг, которые он держал, на Ратлиджа.

— Значит, Ярд интересуется им?

— Нет. Просто… я подумал, что узнал его.

Констебль кивнул и отошел. Ратлидж стоял, все еще слыша сказанную им ложь.

Хэмиш нарушил свое долгое молчание.

«Это не имеет значения, — сказал он. — Он мертв».

— Мертвый может продолжать жить, — мрачно ответил Ратлидж. — Смерть не всегда означает конец.

Устроив Тревора и его внука в их комнатах, успокоив Франс и обещав послать телеграмму в Шотландию сообщить семье Тревор, что старик и мальчик в безопасности и отправятся на север, как только расчистят железнодорожную линию, Ратлидж поехал домой переодеться. Он решил, что его крестный и мальчик будут долго спать, и стал думать о том, чем отвлечь своего юного тезку от недавних событий. Ребенок вел себя необычайно тихо на пути в Лондон, дремал, прислонившись к плечу деда.

Ратлидж решил, что поездка по реке в Хэмптон-Корт[5]подойдет, и снова поехал в Мейфэр, чтобы сказать об этом сестре.

— Какая чудесная мысль, Иен! Ты поедешь с нами?

— У меня много дел в Ярде. Когда я услышал о катастрофе, то просто ушел и сразу поехал туда.

— Вероятно, это было ужасно. Ты выглядишь так, что тебе явно не мешает отдохнуть.

Он засмеялся:

— Это от волнения. Понадобилось время, чтобы найти Дэвида и мальчика. Я воображал невесть что, пока не увидел их живыми и почти невредимыми.

Франс улыбнулась, понимая, что он специально говорит беспечным тоном об ужасных событиях.

— Я не хотела спрашивать при Дэвиде. Было много пострадавших?

— Раненых и погибших, — ответил Ратлидж и добавил, не сумев сдержаться: — Мередит Ченнинг тоже была в поезде.

— Боже мой! С ней все в порядке? Ты и ее привез в Лондон?

— Ее уже забрали к тому времени, когда я нашел Дэвида. Думаю, врачи поработали над ее плечом. Оно вывихнуто. Я оставил для нее сообщение дать мне знать, если я понадоблюсь.

— Очень любезно с твоей стороны. — Женское любопытство одержало верх. — Ты знаешь, куда она ехала? В Инвернесс?

Ратлидж не думал о такой возможности. В конце концов, Мередит могла путешествовать одна. Он обнаружил, что не слишком сожалеет о прекращении ее поездки.

— Она не говорила. Не было времени разговаривать ни о чем, кроме помощи пострадавшим.

— Конечно. Я навещу ее позже на неделе.

Ратлидж поехал в Ярд.

Но новостей об Уолтере Теллере не было, и никто не нашел Чарли Худа.

Разочарованный, Ратлидж закрылся в своем кабинете и повернул стул лицом к окну.

Уолтер Теллер, думал Ратлидж, должно быть, пережил невероятные трудности во время миссионерской работы. Ему приходилось сталкиваться с неожиданными проблемами, общаясь с паствой, не говоря уже о сомневающихся и тех, кто упорно цеплялся за своих богов, даже угрожая Теллеру и его обращенным. Климат тоже был против него, а долгие поездки утомляли. Он отвечал за жизни обращенных и должен был поддерживать в них веру, несмотря на горести и невзгоды — неурожай, нашествия насекомых, болезни и войну, особенно межплеменную.