Зоя усмехнулась. Судя по тому, что она видела, ситуация в семье Граниных не изменилась. Он терпеливо сносит гнет и слежку, она упрямо цепляется за него, пытаясь контролировать каждый шаг. Им даже некогда задумываться, любят ли они друг друга. Они при исполнении своих ролей-обязанностей. Они живут, как едут по рельсам – не свернуть… Зоя решительно завела машину и подумала: «Так, если у него и появился кто-то, то это только начало. Сейчас у них период бесконечных разговоров, поскольку приехать на свидание у него нет возможности. Ну, посмотрим!»

Обратный путь был долог – Зоя специально крутила по улицам, чтобы хорошенько подумать. Она месяц не видела своего Гранина, а увидев, не замерла. И сердце не ёкнуло. Однако она его не забыла, она жила им все это время. И сегодня еще раз в этом убедилась. Зоя думала о его жене – и несчастной, и жалкой, и самоотверженной. Жене, которая, как старая полковая лошадь, начинает гарцевать при первых звуках марша. Жена Гранина ни на минуту не теряла бдительности, ни упускала из виду мелочи, была неустанно деятельна в своем благородном деле сохранения семьи. Скорее всего, она даже уже не помнила, для чего и ради кого она так старается, она не понимала, что смысла в этой борьбе уже давно никакого нет – как нет отношений, нет чувств, которые оправдывали бы эти действия. Во всяком случае, так казалось Зое. Зоя была уверена, что она так бороться за мужчину не будет. Зоя поступит иначе, по-другому. Так, чтобы не оказалось, что, когда он будет отвоеван, на смену любви придет усталость, раздражение и легкое презрение к объекту, за который пришлось так долго бороться.

… – Я не понимаю, почему ты не позвонишь сама. Всякое может случиться. – Соня с удивлением смотрела на Зою.

– Что может случиться?

– Да что угодно! Ну, ну… – Соня растерялась. – Слушай, если честно, мне этот твой Гранин не нравится. Знаешь, морочить голову двум бабам, да еще обманывать жену, прибегая к помощи любовницы…

– Соня!

– Что?! Ты же сама это понимаешь! Кто ему купил телефон с новым номером, чтобы жена не отследила ваши разговоры? Ты купила! А он должен был сам это сообразить и сам это сделать. Но зачем, когда ты у нас головастая, ты с деньгами. А он так, щенок лопоухий!

– Соня, я берегла свои нервы. Она же злобная, она же мне звонила, она же не оставила меня в покое.

– Так это он должен был сделать так, чтобы вы обе не страдали.

– Это нереально! Не смеши.

– Но ты же сообразила купить телефон?! – Соня, верная жена и хранительница очага, негодовала. – Ты же просчитала ходы и сделала правильное движение?! Почему это сделала ты, но не сделал он?! Потому что тебе это надо было больше? Или потому, что он ленился, будучи уверенным, что все равно ты как-то решишь эту проблему?

– Мужчины по-другому мыслят… – пролепетала Зоя.

– Нет. Ошибаешься, они не мыслят по-другому, они используют ситуацию. В данном случае он ждал, пока одна из женщин решит за него все щекотливые вопросы. Но… Но тем не менее я не исключаю возможности, что отсутствие звонков – это стечение каких-то обстоятельств. Это результат чего-то, о чем ты даже не догадываешься…

Соня ушла, а Зоя вдруг подумала, что она, как и жена Гранина, «едет по рельсам», не пытаясь свернуть в сторону и разобраться в случившемся.

Прошло еще две недели – и на улице неожиданно запахло весной. Февральский воздух, холодный и морозный, тем не менее явственно намекал на подснежники.

– Ну вот и зима закончилась! – произнесла Ира, глядя в окно. – А мы даже и не заметили.

– Жаль, лучше бы зима продолжалась, – вздохнула Зоя, – хотя февраль еще себя покажет.

– Да чем вам, Зоя Петровна, так зима нравится?! – удивилась Ира.

– Не то что нравится, она – удобна. Вечера наступают рано, темно, снег скрипит, уютно…

Ира уставилась на Зою:

– Чем же уютно?!

Зоя промолчала. Она не могла объяснить, что встречаться взглядами с людьми ей тяжело. Что хочется быть одной, чтобы не нарушить состояние горестного одиночества.

Зоя промолчала. Она считала, что до весны еще очень далеко. И этот неожиданный весенний воздух – просто передышка, которую взяла зима. Зое не хотелось весны – ей не с кем было ее встречать.

– Зоя, у тебя столько знакомых, каждый из них будет рад с тобой просто по бульвару погулять! А ты… – звонила ей Люда.

– Зоя, тебя на мое место – полный дом ленивых мужиков! – завидовала Соня.

– Не хочу на твое место, – ответила Зоя. – И мне никто не нужен. И не хочу гулять по бульвару. Я хочу обеды Гранину готовить.

Зоя тосковала, но так и не собралась с духом, так и не позвонила сама Алексею Александровичу. Чего она боялась больше всего? Молчания. Молчания и гудков, которые за ним последуют.

… – Зоя Петровна, вы подпишите карты, тут много скопилось, – однажды попросила Зою заместительница. – Вот я разложила по алфавиту… Я пойду посмотрю, как там пациенты.

Ира положила на стол аккуратную стопку, и Зоя, просмотрев записи внизу листа, ставила свою подпись. Она читала фамилии пациентов и сразу же представляла их лица. Она помнила их голоса, как правило, что-то знала о их семьях. Она любила работу, не тяготилась пациентами, которые подчас были ворчливы и капризны. Она могла бы считать себя вполне счастливой, если бы…

– Ира, а что это за Гранин А. А.? – Зоя подняла над столом тонкую, только-только начатую карту. – Когда он был у нас?

Ира, только что вернувшаяся в кабинет, на минуту задумалась.

– Это «член семьи», тоже по страховому полису. Его отец у нас бывает на процедурах каждые полгода. У него шрамы от укусов. Помните?

– Нет, – нахмурилась Зоя.

Ира была дипломатом. Если она и обнаружила лукавство в словах Зои Петровны, то виду не подала.

– Ну, его собака покусала…

– А, точно! – воскликнула артистка Абрикосова. – Да, да! Он еще несколько раз сюда приезжал! Как же, как же, вспомнила!

– Вот, – объяснила Ира, – а это его сын. Ему пятнадцать лет. Ходит прогревать нос. Гайморит ему поставили.

– И сколько процедур ему осталось?

– Ну, как? Он только-только начал ходить. Вот и сейчас сидит. Во втором кабинете.

Зою вдруг бросило в жар. Это его сын. Скорее всего, его привез в поликлинику сам Гранин. И даже не зашел, даже не поднялся, чтобы ее увидеть! Зоя готова была расплакаться. Она не ошиблась – это внезапное и длительное молчание было расставанием, и надежды уже ни на что не было.

– Зоя Петровна, – вернул ее к реальности голос Иры. – Кстати, я попросила его зайти после процедуры к вам. Он же учится, надо согласовать время процедур.

– Его? Сына?

– Ну да, парня Антоном зовут. Ему осталось всего пять минут, и он придет к вам.

– Да, конечно.