«Черт, — подумал Алексей, — маховик красного террора уже крутится вовсю. Даже если ничего не докажут, могут просто пустить в расход в отместку за какого-нибудь убитого и ограбленного в переулке комиссара. Обидно, особенно сейчас».

Лязгнул отпираемый замок, дверь распахнулась, и на пороге возник солдат в шинели без погон и с красной повязкой на рукаве.

— Татищев, — выкрикнул он с сильным акцентом, — на допрос.

Охрану тюрем и основных государственных объектов несли латышские стрелки — большевистская гвардия. Хотя, насколько знал Алексей, там хватало и бывших пленных немцев и австрийцев.

Алексей поднялся и пошел к выходу, готовясь к новым побоям.

Войдя в кабинет следователя, он прикрылся рукой от направленной в глаза лампы. Конвоир толкнул его вперед.

— Садитесь, гражданин Татищев, — раздался знакомый голос.

— Павел?! – не сдержался Алексей.

— Оставьте нас, — бросил Павел конвоиру, указывая Алексею на табурет, стоящий перед столом.

Павел был в традиционной чекисткой кожанке, галифе и сапогах. На боку у него висела деревянная кобура с маузером. Алексей сел. Конвоир вышел и закрыл за собой дверь.

— Ну вот, — произнес Павел, — как и договаривались, встретились при иных обстоятельствах. А тебя крепко отделали, — добавил он, рассматривая синяки и кровоподтеки на лице Алексея. — Но ты у нас стойкий оловянный солдатик, рот на замке. Надо ли?

— Где мой следователь? — проговорил Алексей.

— Это дело передано мне.

— Который я у тебя? — осведомился Алексей.

— Какая разница? — буркнул Павел. — Работы много.

— Сравнить хочу, — произнес Алексей. — Ты сколько человек в расход отправил?

— Около двадцати.

— Ведешь в счете, — покачал головой Алексей. — Я только дюжину, считая тех твоих дружков.

— Нарываешься, — бросил на него злобный взгляд Павел. — Ничего, надеюсь, больше ты никого из наших не прикончишь.

— Расстрел, как я понимаю, гарантирован, — процедил Алексей.

— Отчего же? — парировал Павел. — Признайтесь во всем, дайте честное слово не бороться против советской власти, и мы вас отпустим.

— Ой ли? — склонил голову набок Алексей.

— Лешка, — глаза Павла блеснули. — Мы же договорились — друг в друга не стреляем.

— Тебе не обязательно это делать самому, — спокойным тоном произнес Алексей.

— Хватит, — хлопнул ладонью по столу Павел. — Я сказал — все. А сейчас, гражданин Татищев, прошу вас сообщить, с какой целью вы явились на квартиру гражданина Трауппа двадцать седьмого ноября сего года.

— Я же сказал, — отозвался Алексей, — за книгой «История Северороссии от воцарения князя Андрея до государыни Елизаветы Петровны» в прижизненном издании Ломоносова.

— Леша, — Павел вышел из-за стола и сел на него перед Алексеем, — я же тебя знаю. При твоей упертости на антикоммунизме тебе сейчас делать больше нечего, как читать книги Ломоносова, который здесь был северороссом. Я же знаю, что ты сейчас участвуешь во всех заговорах, которые только смог найти. Слушай, я хочу тебя спасти. Честно. Не ради нашей дружбы или даже Санина, который все пороги на Гороховой и в Смольном ради тебя обил. Знаешь, неделю назад я включил в расстрельные списки того адвоката, что меня в пятнадцатом на суде отмазывал. Законченным контрреволюционером оказался, скотина. Но я верю, что ты еще не потерян для нас, что ты разберешься, кто прав, и встанешь на нашу сторону. Ты умный, ты поймешь. Я хочу спасти тебя ради нашего дела и ради того, чтобы ты не кончил свои дни так глупо и бесполезно, когда есть такой шанс. Но никто и никогда не поверит мне, если я скажу, что флотский офицер, известный своим неприятием советской власти и реакционными взглядами, вдруг в эти дни занялся изучением истории Средних веков.

— А зря, — буркнул Алексей. — Книгу я действительно хотел взять.

— А еще? — Павел внимательно посмотрел Алексею в глаза.

Алексей выдержал его взгляд, помедлил и произнес:

— А еще я пришел проинформировать гражданина Трауппа о провале группы фрейлины Рейнбах.

Павел мгновенно вернулся за стол, пододвинул к себе лист бумаги, взял в руку перо, обмакнул его в чернила и принялся писать.

— Значит, вы признаете, гражданин Татищев, что в качестве связного участвовали в заговоре граждан Рейнбах и Трауппа с целью свержения советской власти.

— Да, — кивнул Алексей.

— Какова была ваша цель?

— Организация вооруженного восстания в первых числах января, свержение Советов и передача власти Учредительному собранию.

— Какие еще члены подпольной группы вам известны?

— Феликс Голицын, Александр Рашевский, фабрикант Штайн, Алиса Вышинская, полковник Удачин, Вильгельм Штарц. Это все.

— Так, все или арестованы, или эмигрировали, — хмыкнул Павел. — Пытались ли вы проводить агитацию среди сослуживцев — офицеров штаба флота и военно-морской базы Кронштадт?

— Нет, поскольку мне известно, что командование флота и базы поддерживает советскую власть.

— Вам не приходила идея захватить власть на флоте?

— Нет. У нас для этого не было сил. Мы рассчитывали заменить командование флота после переворота в Петербурге.

— Ясно, — буркнул Павел. — Готовы ли вы дать честное слово, что откажетесь от борьбы против советской власти?

— Да, — твердо сказал Алексей после непродолжительной паузы.

— Распишитесь, — пододвинул протокол и перо к арестованному Павел. — Поставьте число: пятое декабря тысяча девятьсот семнадцатого года.

Алексей подошел, расписался, поставил число и снова сел на табурет.

— Ну а теперь скажи мне, — произнес Павел, откладывая в сторону протокол и возвращая перо в настольный прибор, — ты ведь умный человек и понимаешь, что все эти Трауппы и Рейнбахи — слабаки и интеллигентские хлюпики. Шансов свалить советскую власть у них не больше, чем у муравья — побороть слона. На что ты рассчитывал?

— Как знать, — пожал плечами Алексей. — У истории бывают интересные повороты.

— Хватит, — гаркнул Павел. — Ты знаешь историю, и ты всегда реально смотрел на вещи. И у тебя навязчивая идея остановить продвижение коммунизма. Я буду не я, если ты не постарался перетянуть на свою сторону Оладьина. Ты ему рассказал все. Я прав? Не зря он сделал тебя своим офицером для поручений.

Он вперил взгляд в глаза Алексея. Пауза длилась около минуты, потом Алексей отвел глаза и произнес:

— Да.

— Черт, — выругался Павел. — И что?

— Я проиграл, — вздохнул Алексей. — Он сталинист. Он сказал, что дождется прихода Сталина и всеми силами поможет ему строить великую империю. Именно поэтому он и поддержал советскую власть сразу после переворота. Меня он приблизил к себе, чтобы консультироваться о ходе истории.