сказал он самому себе. – Что сие означает? Здесь мастер Виль!.. Виль, полицейский из Нельсонс-Фонтейна! Неужели он что-то подозревает? Во всяком случае, будем начеку!»

Глава 8

Полицейский и бандит. – К путникам присоединяются один проводник, один шпион и один враг. – Пустыня Калахари. – Питательные клубни и арбузы. – Применение перкуссии в пропитании. – Бушмены и бакалахари. – На что идет желудок дикой полосатой лошади квагги. – Жажда. – Рябчик – дурная примета. – Четвероногие, могущие обходиться без питья. – О чем говорят следы носорога. – Невидимый водоем в Калахари. – Вода. – Иссякший источник. – Катастрофа.

И полицейский и лжемиссионер были оба слишком заинтересованы в том, чтобы не упускать троих европейцев из виду, поэтому они быстро спелись и стали понимать друг друга с полуслова. Его преподобие – до поры до времени мы будем называть его так – сумел с дьявольской ловкостью использовать отсутствие хозяев, отправившихся на поиски слона, которого ранил Жозеф. Его преподобие был ласков, наивен, он говорил умно и убедительно и обвел полицейского вокруг пальца, как нормандский барышник. А полицейский, со своей стороны, был убежден, что покорил бедного миссионера.

Несмотря на всю свою слабость, мастер Виль голову, однако, не потерял. Костлявую антипатичную фигуру миссионера он слишком часто видел в Нельсонс-Фонтейне и, встретив его здесь, не мог рассчитывать, что сам останется неузнанным. Стало быть, приходилось как-нибудь объяснить, что он делал здесь, на подступах к пустыне Калахари, в ту минуту, когда французы столь удачно вытащили его у льва из пасти. Но мастер Виль не смущался ни капли. Он выдал себя за американского матроса, который бросил свое судно в Дурбане. Нужда якобы заставила его поступить в колониальную полицию, но ему надоело прозябать на ничтожной должности. Когда в Нельсонс-Фонтейне произошло убийство и начальник послал его на розыск убийц, он решил дезертировать. Он якобы увидел, что это дело не сможет принести ему ни малейшей пользы, ибо в случае удачи честь и выгоду присвоит себе начальник. А в случае неудачи, на которую, конечно, и следовало рассчитывать больше всего, единственной наградой за все его труды будет ругань. Поэтому он и решил сбежать. Он хотел пробраться на голландскую территорию, но, пытаясь перейти вброд какую-то речку, сбился с пути, заблудился в лесу и в конце концов, потеряв лошадь, свалился без сил рядом со слоном, которому распорол брюхо носорог. Его разбудил ружейный выстрел Александра, и он направился по звуку, когда внезапно почувствовал, что его схватили, зажали в железные тиски и уносят вглубь леса. Он потерял сознание и очнулся только здесь, на бивуаке.

Его преподобие сделал вид, что верит всей этой глупой выдумке так же свято, как церковным догматам, а сам ломал себе голову только над одним вопросом: знает ли ищейка о его причастности к убийству владельца фургона или не знает? А вдруг начальнику полиции взбрело в голову бросить каких-нибудь ловких сыщиков по следам трех буров? А вдруг мастер Виль выслеживает именно его самого? Это предположение, далеко не лишенное оснований, нисколько, впрочем, не тревожило преподобного отца. Сейчас ему, в общем, никакая непосредственная опасность не угрожала, ибо они уже больше не находились на английской территории, и лучше было иметь полицейского рядом с собой – это позволит избавиться от него, когда наступит время.

Он скоро сообразил, что оказал слишком много чести изобретательности этого самонадеянного господина: тот всячески старался держаться в обществе французов, притом не внушая им никаких подозрений.

«Вот здорово! – подумал его преподобие, борясь с сильным желанием смеяться. – Да если бы Клаас, Корнелис и Питер заплатили этому дураку, он не должен был бы сделать ничего лучшего. Пусть меня возьмут черти, если он сам не осуществит полностью первую часть нашей программы и если он не уверен, что еврея убили именно эти три француза!.. Воистину полиция – чудесное учреждение! Этот чудак способен арестовать своих спасителей при первом же удобном случае. Не возражаю! Пожалуйста! Во всяком случае, он не станет болтать с ними об убийстве. С этой стороны никакой опасности нет».

– Послушайте меня, мастер Саундерс, – сказал он раненому, – ваше положение вызывает у меня большое сочувствие. Я отлично понимаю, что в вашем плачевном нынешнем состоянии вам невозможно искать убежища у буров. Я-то сам не больше чем бедный миссионер. У меня нет ничего, кроме доброго сердца и великого желания принести несчастным дикарям свет истинной веры. Я намерен добраться до Замбези. Как мне кажется, наши путешественники держат путь туда же. Оставайтесь со мной. Если хотите, проделаем путь вместе, а когда вернемся, то миссионерское управление – а оно, как вы знаете, довольно богато – сумеет вознаградить вас.

Мастер Виль с восторгом принял это предложение, так чудесно соответствовавшее его собственным планам. Альбер и Александр, которые сразу к нему привязались, потому что оказали ему такую услугу, тоже одобрили план его преподобия. Они были очень далеки от того, чтобы догадаться, с каким мерзавцем имеют дело.

И вот небольшая группа, пополненная двумя новичками, уходит в пустыню Калахари. Негры, надолго обеспеченные пищей (третий слон был найден мертвым примерно в десяти километрах), проводили их благословениями. Что же касается чернокожих слуг, то они взвесили все трудности и опасности, могущие встретиться в пути, и почли за благо исчезнуть.

Один лишь проводник, в котором знакомство со знаменитым Ливингстоном зародило живую симпатию к белым, согласился их сопровождать. У них не было никаких мелких вещей, какие так любят наивные местные уроженцы, но этот славный малый поверил французам на слово, когда они обязались вознаградить его по окончании путешествия. Он попрощался со своими и отправился в качестве проводника пересекать огромное и пустынное пространство, лежащее между 29° и 20° южной широты.

Это был чистокровный бечуан, и звался он Зуга. Прекрасное знание местности делало его весьма ценным, прямо-таки незаменимым членом маленькой экспедиции, ибо все остальные пустились в опасное путешествие несколько легкомысленно.

Действительно, хотя пустыня Калахари поросла густой травой, хотя там и произрастает множество разнообразных растений и встречается не только густой кустарник, но и крупные деревья, она, однако, не менее, а, пожалуй, более иссушена и безводна, чем необъятная Сахара. Ее именно потому и называют пустыней, что в ней нет рек и крайне редко встречаются родники. Это – огромное пространство, местами пересеченное руслами иссякших рек и населенное разнообразнейшими видами животных, в том числе некоторыми породами антилоп, организм которых весьма мало нуждается в воде. Почва здесь песчаная – очень мелкий, бледного цвета песок, то есть почти чистый силиций. Вдоль русла высохших рек лежат наносные