— Ты знаешь, я всех своих мужчин называю Стив, чтобы не путаться!

Вне всякого сомнения, некоторые из них ведут себя осторожно в любовных приключениях. Они не могут понять, почему вокруг них такое неистовство плотских утех. Они полагают, что подруги перебарщивают. До того дня, пока сами не купят билет на этот безумный корабль.

— Я никогда не могла подумать, что со мной может случиться подобное: встречаться с лучшим другом моего мужа!

— Я никогда не могла подумать, что я могу стать любовницей!

— Я никогда не могла подумать…

Да, все может произойти в этом спятившем мире, где все смешалось, как на спасательном плоту после крушения океанского лайнера. Можно решиться на все, лишь бы выжить! Ну, моя дорогая девочка, не плачь из-за этого! Повреждения ужасны. Те, кто безмерно задолжал, смотрит на толстый кошелек. Впавшие в депрессию отворачиваются от мира. Пресыщенные более никому не верят. Обманутые стремятся любым способом выйти из любовной игры. Я-хочу-вылезти хватаются за всех, у кого есть титул. Те, кто в самом низу, ловят рыбку в мутной воде в надежде облапошить простофилю. Носящие в себе крошечный мир ждут доброго папу. Склонные к мазохизму тянутся к мужчинам-кнутам. Есть и такие женщины. И вот ее милый нещадно лупит свою цыпочку, за что довольно скоро отправляется в тюрьму. Она же, позабыв обо всех истязаниях, надевает маску безутешной вдовы и регулярно навещает чудовище. Страдающая супруга, преданная подруга, она посылает страстные письма и рыдания. Мать, обеспокоенная странным поведением своей дочери, решает направить ее в лоно Святой церкви испросить поддержки и моральных сил. Выйдя с мессы, повторяя молитвы Всевышнему, она слышит радостное щебетание дочурки: «Я молила Господа сделать так, чтобы мой дорогой поскорей оказался на свободе». И вот этот «дорогой», с которого сняты все обвинения, выходит из узилища, чтобы вернуться к своей миленькой. Через два дня ее привозят в госпиталь со сломанной рукой.

— Какая же мораль у этой истории?

— Да нет никакой морали, мой дорогой! Как? Просто пока она молилась о возвращении своего ненаглядного, она опробовала различные способы любви…

— Это право бедняжки!

— Да, это ее право, но…

— Нет никаких но…

Экзальтированные впадают в безумие, принося жертву… Наркозависимые способны на все… Брошенные призывают к оружию товарок по несчастью и страстно мечтают окрасить штыки нечистой кровью сбежавших… Ника могла стать любой из вышеперечисленных, Ника была любой из них, но, помимо этого, она изобрела новую профессию: советник по затягиванию петли правосудия на шее уродов с яйцами.

— Как, дорогая, ты еще не подала исковое заявление в суд? Ну, неужели? Позволь мне рассказать тебе, как ты сможешь положить его на обе лопатки, втоптать в грязь! Я знаю одну даму, которая прекрасно разбирается в подобных делах! О, она просто искусница-волшебница! Нельзя оставлять твоего мужчину в покое!

Конечно, мне скажут:

— Это свойственно не только Большому Острову! Вы не придумали ничего нового! Так происходит везде! Это нечто вроде американизации разводов… десакрализации церковного брака. При таком наступлении по всем фронтам, что будет дальше?

— Возможно, развод-гамбургер! Возможно, брак-напрокат! Проблема не в этом!

— Но в чем проблема? В чем?

— Бесконечная головоломка… Проблема в том, что женщины (и к ним относится большинство) превращают развод в подобие дорожного катка, и когда он проедет по тебе, ты становишься таким же тонким, как папиросная бумага, хоть сигареты крути…

— Но почему они поступают так плохо? Почему? Надо понять. Может быть, они сошли с ума?

— Ну, я думаю, они так поступают, потому что после ухода мужчины считают все время, проведенное в браке, украденным, пущенным на ветер…

— Но ведь зачастую они сами пинком под зад выставляют несчастного!

— Я не отрицаю этого! Но даже в этом случае они чувствуют себя обворованными, искалеченными, одураченными…

— Но разве в этом есть смысл?

— Смысл кроется в одном: они воспринимают брак как вложение капитала, своеобразную инвестицию, а мужчины считают брак договором с радостью…

— Это свойственно не только Большому Острову!

— Возможно, но разве народ, который так много страдал, не имеет права на крупицу счастья?

— Ну, он ее и получил. Оглянись вокруг: ночные клубы, карнавал, товары в изобилии, нарядные женщины, охотящиеся мужчины, довольные дети, уик-энды на Сен-Мартене, в Майами, в Париже; блестящие автомобили, Пасха на берегу моря, салоны красоты на углу каждой улицы, креольские украшения, очки от Картье, шампанское — рекой, порнофильмы, рестораны со стриптизом, прозрачные платья, юбки с разрезом, задницы на ветер, мой друг, мой товарищ, мой дружище, мой братец, мой чертяка, мой миленок, мой сладенький, моя пусечка, отец моей дочери, мой бывший муж, мой бывший, мой на полчасика, моя женушка, моя цыпочка, моя лапушка, моя плоть, моя плотненькая, мать моих детей, моя любовница, моя кошечка, моя карамелька с вареньицем, моя женщина на стороне, моя бывшая жена, моя женщина-палач, моя женщина-мужчина, мой старт-финиш, мой премьер-министр… Что ты еще хочешь?

— Я бы назвал все это обманкой, попыткой скрыть нищету…

— Послушай меня, ты сам не знаешь, чего хочешь! Давай, продолжай свой роман! Или то, что ты называешь романом…

Ты снова возвращаешься в суд… Ой, мамочка! Ты снова возвращаешься в суд… У-a! У-a! Ты поднимаешься по ступеням суда, как вор! Ты никогда и подумать не мог, что однажды будешь подниматься по ступеням суда, как вор… И-и-и-и-и! Ты смотришь вокруг себя… Вокруг тебя одни лишь воры! Только воры, мамочка! Только воры! Воры в странных головных уборах, и когда они снимают их по просьбе судебных приставов, бусины на концах их косичек разлетаются, как брызги дождя! Они украли, помогите-спасите! У них нет ни мамочки, ни папочки, никого! И у тебя тоже, у тебя нет ни мамочки, ни папочки, никого. Черт подери! Они срывают колье с женских шеек! Чертовы срыватели золотых колье! Они срывают, срывают, срывают, средь бела дня в этом чертовом мире… Они срывают целые километры золотых цепочек с женских шеек, как другие срывают ямс. Им на все начхать! Им на все начхать, и на тебя, и на этот чертов суд, куда ты пришел. На все начхать!

А еще есть воры без косичек и бусин! Бусины и косички без воров! Дождь из бусин! Хей, Ямайка! Есть воры с белыми воротничками… Воротничками белыми, как снег… Воротничками белыми, как облатка без исповеди! Аллилуйя! Аминь! Они воруют из любви! Из любви к роскошной жизни. Они разграбили все маленькие желания! Они обдурили все маленькие желания! Почему? Почему? Почему? Они разграбили жизнь! Ой! Они воры, мамочка! Воры без стыда и совести! Стервятники, мамочка! Разыскиваемые полицией, мамочка! Самые настоящие преступники с наручниками на запястьях! У них распроклятые взгляды сильнее-любого-человека! У них взгляды дерзкой крови! Они выплескивают дерзкую кровь в залы суда, смущая тишину правосудия. Они выплескивают ответы без слов в лица копам, защелкивающим молчаливые наручники… Они выплескивают! Они выплескиваются, мамочка! И ты здесь, среди них! Ты пытаешься спрятаться в своем отличном черном костюме. Ты великолепен, ты черная ворона… белая ворона… Но ты все равно здесь! Более чем здесь. Ты з-здесь-сь-сь-сь! Ну и где ты? Ты здесь! Повтори-ка, где ты? В суде, мамочка! В суде высшей инстанции, мамочка! Громче! Еще громче! Я не слышу! В суде высшей инстанции! Ой-ой-ой!