Берг рассмеялся:

– Хотите верьте, Михаил, хотите нет – но в жизни есть вещи поинтереснее контрактов! Уверяю вас! Я профессиональный исследователь. Разгребаю завалы истории, чтобы под ее обломками найти незамеченное предыдущими поколения «жемчужное зерно»! И зернышко-то порой такое… малозначительное. С точки зрения практичного человека – не стоит затраченных на его поиски усилий. Но сам процесс поиска может быть гораздо интереснее результата! Разве нет, Михаил?

– Что ж, пожалуй, вы правы, – подумав, согласился Алдошин. – Я двадцать лет копаюсь в земле. Интересно бывает… И комары жрут, и желудок от полевой сухомятки бунтует… И от медведей, случается, еле на дерево запрыгнуть успеешь – а все равно, закончив сезон, следующего ждешь не дождешься.

И позже, уже направляясь к первой скале, Берг задумчиво добавил:

– Мой прадед, гвардейский прапорщик, однажды ради друга вступил в поединок с противником – заведомо сильнее его. И оружие у них было несравнимое: у прадеда сабелька заштатная, а у его противника – тяжелая катана. Прадед был фехтовальщиком-любителем, можно сказать, а его враг – кэндока, мастер клинка. Вот вы знаете, Михаил, что кэндока в одну секунду может нанести два, а то и три рубящих удара мечом?

– Читал…

– А вот мой прадед точно это знал. Как и то, что проиграет тот бой. Они бились, кстати говоря, на крыше вагона мчащегося поезда. Дурацкая, с точки зрения современного человека, затея! Даже если бы случилось чудо, и мой предок Берг победил бы – в этом случае его ждала тюрьма. Страшный равелин для политических преступников, Петропавловская крепость в Санкт-Петербурге. И все-таки он не уклонился от боя! Непрактично, правда?

– Ну, судя по тому, что мы с вами сейчас разговариваем, ваш предок все-таки не проиграл тот бой?

– Каприз Фортуны! – пожал плечами Берг. – Ладно, вот мы и пришли. Начинаем?

Съемка полуторакилометрового участка заняла у мужчин почти пять часов. Вернувшись, они пообедали, и лишь потом стали загружать в компьютер Берга сделанные фотографии и выбранную программу распознавания объектов.

– Ну, как в России говорят в таких случаях – с Богом? – Берг запустил программу, и на экране с непостижимой скоростью замелькали одинаковые с виду снимки.

Пометив файлы, выбранные «макбуком», Берг предложил сразу же «прогнать» всю серию снимков через другую программу – для чистоты эксперимента.

Затаив дыхание, мужчины дожидались выданного электроникой результата.

– Снимок номер один: совпадений с объектами сегодняшней съемки – ноль, – наконец объявил Берг. – Снимок номер два – тут получше. Совпадений конфигурации объектов на 90–92 процента – четыре в одной программе поиска и два в другой. Так, теперь проверим – совпадают ли объекты, выбранные разными программами?

– Два совпадения, – севшим голосом озвучил Морин. – Черт! А почему же первый снимок американца не идентифицируется?

– Не знаю. Попозже можно попробовать другие программы. Давайте пока определимся с выбранными объектами. Утесы четырнадцать и сорок один – совпадение в двух программах. Кроме них, первая программа дала нам номера восемнадцать и пятьдесят три. Пошли, взглянем на объекты в натуральном виде, господа?

Мужчины снова зашагали по Каменному пляжу. Осмотрели придирчивыми взглядами выбранные компьютером четыре скалы и молча вернулись в лагерь.

Берг бросил взгляд на клонящееся к горизонту солнце, потом на часы.

– Ну, господа, пора и прощаться. Михаил, как, по-вашему, я успею засветло добраться до поселка Советский? Это моя контрольная точка…

– До Стародубского точно успеете, это часа два морем. И оттуда до Советского часа три, наверное… Может, останетесь до утра, Майкл?

Берг отрицательно покачал головой:

– Моя миссия здесь завершена. А ваша, судя по всему, близка к завершению. Зона поиска максимально сужена, вам предстоит сосредоточиться на четырех скалах. Хотя, полагаю, вы уже выбрали наиболее перспективный объект, Михаил?

Алдошин, помедлив, кивнул.

– А почему вы выбрали именно этот утес? – поинтересовался Берг. Он черкнул на бумажке номер, засунул бумажку под камень у ног и пояснил. – Это для чистоты эксперимента. Бумажку достанете после того, как закончите поиски, о’кей? Итак, что вы думаете?

– Рядом с номером восемнадцать – полуразрушенная скала. Совсем небольшая, а у ее основания – высокая осыпь. Я уверен, что эта полуразрушенная скала – и есть та, что изображена на снимке номер один. Снимок, который компьютер не идентифицировал.

– Логично, – согласился Берг. – Это все ваши соображения?

– Нет, не все! – медленно произнес Алдошин, стараясь не смотреть Бергу в глаза. – Не все, Майкл. Из найденных нами документов следует: когда японцы привели американских летчиков к самолету, офицер застрелил их под скалой и велел капралу взорвать заряд в глубокой расщелине на вершине, чтобы тела и спрятанный груз завалило обломками. Это было в материалах дела из спецархива.

Берг прищурился:

– Что-то я не помню, Михаил, чтобы вы упоминали про эту деталь… Про взрыв. Ну, да ладно, дело прошлое. До свидания, господа!

– Странный вы человек, Майкл! – не утерпел Морин. – Знаете, это как с великим трудом добыть билет на футбол, отпроситься у свирепого начальника на работе, прорваться на хорошую трибуну, выпросить у приятеля пару пива – и уйти со стадиона перед началом матча… Неужели самому не интересно?

– Браво, Александр! Очень образно, прямо в точку… Но не могу, господа! Вы ведь, как я понимаю, прямо сейчас к объекту ринетесь? И до темноты вполне можете что-то там найти. А я к этому времени должен быть далеко. «Не при делах», как у вас иногда говорят. Лодку не поможете столкнуть на воду?

Берг завел мотор, выпрыгнул из лодки, чтобы пожать на прощание руки. Тряхнув ладонь Алдошина, он чуть задержал ее в своей руке.

– Хочу еще кое-что сказать вам на прощанье, друзья. Вы, полагаю, до сих пор в некотором недоумении: зачем совершенно незнакомому доселе человеку помогать вам? Причем совершенно бескорыстно… Верно? Вы даже предположение высказали, что я в долю к вам проситься стану… А я не стал! Хотите скажу – почему именно?

– Не лишено любопытства. Так почему же?

– Люди на всей земле в чем-то похожи – где бы они ни жили, какую бы религию не исповедовали. Но различия между разными нациями и народами все же имеются. И у русских тоже есть своя «фишка», друзья. Ваш великий Пушкин еще две сотни лет назад подметил это. Помните? В «Признании» к Осиповой:

– Если не брать во внимание чистую лирику, то многие несчастья человека проистекают от его прекраснодушия, – с легкой виноватой улыбкой проговорил Берг. – От того, что мы готовы безоговорочно поверить кому угодно и во что угодно, Михаил! А русские – в особенности! Вот вы упомянули: мы, мол, люди служивые, у нас контракт с нанимателем… И наверняка очень хотите верить в то, что вас не обманут… Неужели вы всерьез полагаете, что, найдя для господина Самсонова, то, что он ищет много лет, он честно рассчитается с вами? Сейчас вы ему нужны, но уже через несколько часов можете стать для него ненужными и даже опасными свидетелями, господа! Будьте осторожны!